знаешь меня сто лет!
– Потому и не избил до сих пор. – Я показал ему позаимствованную в одном из шкафов резиновую дубинку. – Но терпение мое не бесконечно. Лучше говори по-хорошему!
– Я правду говорю! – Эксперт водрузил очки обратно на переносицу и в поисках поддержки обернулся к Сидорову. – Товарищ майор, что же это? Что я сделал?
– Кому ты передал параметры прибора? – равнодушно спросил опер.
– Да я только начал с ним разбираться! – Адам умоляюще сложил руки на груди и обернулся к Паше: – Товарищ полковник, спросите у своих сотрудников! Они же со мной вместе работали! Мы только первичные тесты прогнали! Ничего еще не обнаружили. Не работает пока контур. Истинный крест!
– Сюда посмотри, – раздраженно приказал я и концом дубинки повернул голову Адама к экрану одного из компьютеров.
Машина выполняла программу контроля за носителем контура. В этом с помощью Пашиных специалистов мы разобрались довольно быстро. Эксперт внимательно изучил бегущую по дисплею информацию и кивнул:
– Точно. На приборчик сигнал уходит. Вот его параметры. Но это же передатчик! Он же не соображает, что приемник отключен! – Адам, словно забыв о том, что практически арестован, подвинул свой стул к машине и пробежал пальцами по клавиатуре.
Мешать ему мы не стали. Он довольно долго боролся с гением того, кто составил программу, и наконец с довольным видом посмотрел на меня. Встретившись с моим хмурым взглядом, он, видимо, вспомнил, что пока так и не оправдался, и в его зрачках вновь вспыхнул огонек страха.
– Ну? – спросил я.
– Я активировал «обруч», – торопливо пояснил эксперт. – В аварийном режиме. Я убедил программу, что у носителя черепно-мозговая травма с частичным повреждением прибора, но жизнь Василия вне опасности и потому контур может продолжать работу.
– А что будет, если аппарат нацепить на голову кому-то, кроме Сюртукова? – вдруг спросил Паша.
– Не знаю. – Адам, закусив нижнюю губу, задумался.
– Может быть, это нетрудно выяснить и без риска потерять добровольца? – спросил я, указывая на компьютер. – Откуда-то машина берет информацию, которую потом пересылает на прибор?
– Верно, – согласился эксперт. – Если разрешите, я попробую…
Я махнул рукой, и пальцы Адама вновь замелькали над клавишами. Пока он колдовал над разгадкой очередной тайны, Паша тронул меня за плечо, и мы вышли в соседнюю комнату.
– Алхимик чист, – высказался Старшина. – Твои наводчики определили источник сигнала без его помощи.
– Почему ты в этом уверен? – заупрямился я.
– Во-первых, не совпадает по времени. Он запустил контур только сейчас, да если и сделал это чуть раньше, старушка шла определенно сюда задолго до открытия эксперта. Во-вторых, запеленговать источник в городе, где каждый квадратный метр нанесен на специальные карты и постоянно прощупывается точно настроенными приборами, – раз плюнуть! Мы-то основывали предположение на том, что с Василия только снимают информацию, то есть источник он. Тогда без известной длины волны и секретного оборудования приемник было бы действительно не найти. А раз все наоборот, то и задачка получается для радиолюбителей первого года обучения.
– Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы все было так, – вздохнув, сказал я, – однако рыльце Адама не только в этом пушку…
– Анализ крови? – догадался Павел.
– И лабораторные исследования всех прочих улик, – согласился я. – Зачем он мутил воду с определением группы?
– Не знаю. – Старшина пожал широкими плечами. – Расплывчато все, туманно… К тому же лично мне понятно, что твои «погонщики» не такие уж плохие парни. Может, бог с ними? Их-то зачем искать? Базу врага мы обезвредили, точку проникновения оцепим. Разве они не этого добивались? А если этого – зачем их ловить?
– Слушай, Паша, ты полковник безопасности или кто?! – возмутился я. – Пока нам неизвестна профессиональная принадлежность оппонентов, успокаиваться мы не имеем никакого права. Допустим, что помогают нам военные разведчики с Земли, а противодействуют разведчики с Немезиды. Идеальный вариант, и при нем твое предложение становится относительно приемлемым. Ну а если немезидцы таким хитроумным способом просто заставляют нас поверить в легенду о противоборстве, потому что им это выгодно? Вдруг «подталкивание» к истине – всего лишь финт? Почему с нами до сих пор не связались военные – если помогают именно они? Почему спрятался информатор? Помнишь, я предположил, что он испугался наступающего нам на «хвост» спецназа? А чей это был авангард? Не твоих ли орлов? Ведь «источник» прекрасно понимал, что рано или поздно мы привлечем к делу твою контору… Но главное – поверив в сказку о том, что зловредным лазутчикам противостоит мощная дружественная спецслужба, мы теряем бдительность. Они играют за кулисами в «ладушки», а мы думаем, что там идет обмен пощечинами. Как тебе версия?
– Ничего, – одобрил Паша. – Только в подобных играх обычно все понятно и приятно без зашитых в башку приборов. Ведь такие странные открытия заставляют обманываемого задуматься – вот как тебя, – и он может, войдя во вкус, раскрыть весь заговор. Зачем они рисковали всей операцией, экспериментируя с Сюртуковым?
– Ты говоришь так, словно знаешь, в чем суть операции, – сказал я.
– Ну ты же сам рассказывал о последнем сне этого оракула. – Паша поморщился. – Про учения на Немезиде. Я понял, что они готовят вторжение?
– Ты хочешь сказать, что Сюртуков и ему подобные, если таковые существуют, тоже одна из групп вторжения? – спросил я. – Тогда отсюда следует вывод, что ликвидация Василия была крайней мерой, пойти на которую противник был вынужден. Но что послужило причиной?
– Судя по времени, ваш маскарад, – предположил Павел.
– Вот именно! – Я поднял вверх указательный палец. – Нам все-таки поверили. Враг проследил за оставшимися в голове Сюртукова яркими впечатлениями и решил, что мы раскрыли обман с созданием «множественных двойников».
– Обман?! А как же теория твоего дублера насчет рождения генетически одинаковых младенцев? – Старшина задумчиво почесал затылок.
– Это отвлекающий маневр! – Я впервые за последние два часа улыбнулся. – Неужели ты действительно веришь в то, что физические процессы на Солнце в состоянии менять уже заложенный в каждой клетке организма генетический код?
– Но ведь близнецы существовали? – все еще не улавливая, к чему я веду, спросил Паша.
– Ровно столько, сколько необходимо для обмана, – уверенно сказал я. – Один здесь к одному на Немезиде. Кстати, это чертовски сложная работа – найти людей, столь похожих на нас, но проделать ее можно даже в пределах родной планеты. Среди шести миллиардов землян у каждого человека найдется почти полный близнец. Я подозреваю, кому подобная идея могла прийти в голову. Остается уточнить, правильно ли мы определили – зачем она пришла. А все, что видел Сюртуков, было навеяно передающим контуром в его голове. Возможно, это были картины из жизни действительно реальных людей, но никто из мнимых близнецов не был полностью идентичен Василию, и фамилии они имели другие. Компьютер слежения исправлял неточности и передавал Сюртукову уже откорректированные и подчищенные фрагменты.
– Но зачем? – Павел в недоумении развел руками.
– Чтобы мы поверили в равновесие, предельную схожесть планет и злой умысел тех, кто, плодя двойников подобных сюртуковским, ведет оба мира к катастрофе.
– Значит, никакого равновесия нет?
– А ты веришь, что такое возможно?
– Я не верю даже в то, что эта твоя Немезида существует, – Паша обвел взглядом комнату, – хотя уже не на сто процентов…
– Мы пойдем в разведку! – решительно заявил я. – Только не по предложенному врагом маршруту, а
