Толпа стала на метр ниже, и теперь я наконец смог увидеть светлые волосы Даши. Она улыбалась и плакала одновременно. Я принял человеческий вид и, не обращая внимания на безликих, подошел к ней. Сколько раз она умирала от голода, жажды и отчаяния? Почему она не вернулась на Землю?
– Ты дал мне новую жизнь, – отвечая на мои мысли, произнесла Даша вслух, – но вычеркнул из списков человечества. У меня теперь нет уравновешивающего компонента, как и у тебя... Мы с тобой одиноки, несчастны и обречены на вымирание. Мы представители тупиковых ветвей развития органической жизни...
Она уткнулась в мое плечо и окончательно разрыдалась. Я погладил ее по волосам и вздохнул. Без возможности продлить род во вселенскую гармонию мы действительно не вписывались. Впрочем...
– Идем, я покажу тебе будущее, – предложил я и, взяв ее за руку, повел по спирали вперед.
Когда мы остановились напротив текущего времени Земли, она печально заглянула через край Пружины и помахала рукой, словно кто-то мог разглядеть ее жестикуляцию.
– Ты исправишь Настоящее? – спросила Даша, обернувшись ко мне.
– Я сделал это, когда восстановил целостность Времени, – я указал вниз и помог ей увидеть то, что творилось на Земле.
Там бурлила обычная неутомимая жизнь, и никто из обитателей планеты не помнил о битве с крылатыми, последующей катастрофе, радужном небе, кипящих волнах, застывшем огне и повисших в воздухе дождевых каплях. Эта часть витка была смята огромной массой внезапно затормозившей свой ход стальной пружины и теперь превратилась всего лишь в сжатую частицу истории, помнить о которой было совсем необязательно...
– Нет, так нельзя, – воспротивилась моему решению Даша. – Ты должен оставить хоть какую-то память об исчезнувшем отрезке Времени, иначе когда-нибудь кто-нибудь обязательно повторит все наши ошибки.
– Будем помнить мы с тобой, – возразил я.
– Этого мало, – упрямо ответила она.
– Хорошо, я запишу всю эту историю в памяти одного из безликих, – уступил я.
– И одного из людей, – добавила она. – Пусть это будут Пятьсот второй и Корнилов. Я им доверяю...
– Хорошо, – я улыбнулся. – Чуть позже...
Я снова обнял ее за плечи и, сосредоточившись, создал новый виток. Мы шагнули на теплую поверхность и не спеша побрели, огибая его огромную кривизну по наружному краю.
– Ты так и не ответил мне, как мы будем жить дальше? – начала Даша, но я прижал к ее губам палец и посмотрел в глаза.
– Я вспомнил все нужные Слова, но мне почему-то совсем не нравится идея создания взрослых разумных существ. Слишком уж она похожа на проект сборочного конвейера. К тому же, теперь я это знаю точно, раса Зверей не вымрет, ведь там, далеко за Стеной, где расположен мой настоящий дом, подобных тварей даже в избытке. Так что мы создадим наш новый собственный вид и, я настаиваю, естественным путем. Его сутью будет сложнейшая в мире гармония Создателя и Человека, – я улыбнулся. – В конце концов, Творец я или Зверь безмозглый?
– Творец, – прошептала Даша.
Я наклонился и поцеловал ее в яркие губы...
Эпилог
НАШИ ДНИ
Майор Корнилов прошел в комнату и устало опустился в глубокое мягкое кресло.
– С такой работой ты скоро совсем высохнешь, – укоризненно качая головой, сказала жена. – Сегодня опять не обедал?
– До отпуска два дня, – массируя пальцами отяжелевшие веки, пробормотал майор.
– Это я помню, – жена улыбнулась. – Каждый день проверяю, на месте ли билеты и путевки...
– Самолет в восемь? – уточнил Корнилов.
– Восемь тридцать, – жена кивнула.
Майор поднялся с кресла и подошел к большому окну. За окном суетилась беспокойная белковая масса из миллионов жителей, для которой весь мир был прост и понятен, как стакан с водой.
Корнилов покачал головой и покосился на частично упакованные женой чемоданы.
– Что? – не расслышав реплику мужа, спросила она.
– Я говорил вслух? – удивился майор.
– Да, – с улыбкой подтвердила жена. – Что-то философское...
Корнилов вспомнил свою последнюю мысль и негромко повторил ее вслух:
– Бездна безгранична, Вселенная бесконечна, Будущее возможно...
