взять под колпак? Просто лишить их возможности переходить в Новую реальность. Ну и пусть спасают людей в Старом мире.
— Как?
— Их проблемы.
— Но ведь в каждом мире… свои люди. Если все перейдут отсюда к нам… начнется хаос, — Стрельцов кивком указал в сторону МКАД. — Такой же, как здесь.
— Ладно, пусть спасают иначе. Не эвакуируют никого в Новую реальность, а как-нибудь еще. Но совсем лишать людей шанса, уничтожая навигаторов, нельзя. Они в курсе происходящего, и значит, только они могут как-то облегчить участь обреченных.
— Обреченные обязательно ломанутся, — с убежденностью молодого партийца возразил Стрельцов. — Надавят на жалость или силой заставят навигаторов перевести, и все ломанутся в Новый мир. Прошлогоднее переселение народа из Северной Африки в Европу покажется детской игрой. Вы помните, какие погромы устроили эти беженцы? Какой хаос был в Евросоюзе? Даже границы начали закрывать. Если б не опыт французов и немцев по части развода таких ситуаций, была б у нас сейчас ОСА вместо ЕС. «Очень Северная Африка» вместо Европы. Нет, Мазай прав, мы должны исключить саму возможность проникновения людей из Старого в Новый мир. То есть должны устранить проводников, навигаторов. Остальное ненадежно.
— Ну да, остальное ненадежно, — как бы нехотя согласился Гуськов. — Люди — вообще ненадежный фактор. Рисковый. А устранил — и вот тебе, пожалуйста, все надежно. Нет людей — нет проблем.
— Ерничаете, Алексей Борисович, — Стрельцов вздохнул. — Но ведь понимаете, что это так. Да, нелегко это принять. Но что делать? Нам придется смириться с этой странной и страшной альтернативой. Смириться, принять и жить дальше.
— Я не пойму, а чего было напрягаться, людей копировать? — проворчал Локтев. — Ну забацали бы копию мира, а людей туда перекинули старых. По-моему, ништяк получилось бы. И проблем никаких.
— Вот встретишься с создателем, у него и спросишь, почему это он с тобой не посоветовался, — сказал Трощинский.
— После тебя!
— Локтев! — прикрикнул на старлея Стрельцов.
— Я только спросил! Тролль первый начал подкалывать.
— Ладно, замяли тему. В машину, — приказал Гуськов и обернулся к Клименко: — Товарищ майор, вы с нами?
Майор Клименко о чем-то негромко беседовал с одним из офицеров вспомогательной третьей группы, которую из мира в мир переводила дамочка в штатском. Офицеры стояли в десяти шагах от «Форда». Интересно, слышал ли майор, о чем разговаривали бойцы Гуськова? Ведь устроенная Гуськовым мини- провокация была рассчитана в том числе и на него.
— С вами! — Клименко обернулся и махнул рукой: — Сейчас иду.
Майор Клименко определенно слышал все, но было невозможно понять, что он думает по поводу поднятой Гуськовым темы. В отличие от Стрельцова, который еще некоторое время пыхтел, явно прокручивая в мыслях сомнения Гуськова и подыскивая новые контраргументы, Клименко сохранял полное спокойствие и нейтральное выражение лица. В принципе, и та, и другая реакция на провокацию могла свидетельствовать как о виновности, так и, наоборот, о кристальной чистоте помыслов товарищей. Допустим, Клименко — крот. Тогда его безучастность — маскировка. Если же нет, он дисциплинированно пропустил мимо ушей явную глупость (с официальной точки зрения). В случае Стрельцова все точно так же. Его возмущение могло быть искренним, а могло быть спектаклем, разыгранным капитаном, чтобы отвести от себя подозрения.
То есть провокатор из Гуськова получился так себе. И даже не столько провокатор, сколько физиономист.
«Значит, придется ловить крота за руку, другого варианта нет, — сделал вывод майор. — Внимательно следить за обоими, и если кто-то из них вдруг решит незаметно позвонить или передать сообщение…»
— Где будем нырять? — отвлек от размышлений Геша.
— Не здесь, — вместо Гуськова ответил Клименко, — отъедем немного. В Новом мире здесь приличное движение. Лучше на обочине или на стоянке какой-нибудь.
— Вон там налево поверни, — посоветовал Локтев. — Между «Ашаном» и «Леруа Мерлен» большая стоянка будет. Сегодня там негусто с машинами… должно быть… в нашем мире.
— Ясновидящий, что ли? — Трощинский хмыкнул.
— Я же в Строгино живу, — Локтев ответил почему-то серьезно. То ли устал выдумывать ответные подначки, то ли что-то его вдруг обеспокоило. — Тут каждую субботу пасусь. И по будням, если отгул.
— Надо же, и я здесь завсегдатай, — сказал Стрельцов. — Как это мы ни разу не встретились?
— Во понастроили махин, да? — Локтев усмехнулся. — Но вообще-то по «Ашану» у меня жена специалист. Я обычно в «Леруа» и другие точки заглядываю или в машине…
Локтев вдруг осекся и резко подался влево, едва не впечатав в сиденье Трощинского. Лейтенант собрался было возмутиться, но проследил за взглядом Локтева и тоже замер, прилипнув к окну.
— Стрелец, смотри! — Трощинский резко обернулся и коротко махнул рукой. — Смотри скорее!
— Бля-я, — Локтев снова сел на место.
Даже не сел, а устало плюхнулся. На лице у него отражалась целая гамма эмоций, причем очень сложная, но если вкратце — нежно-тоскливо-безысходная. Трудно было представить, что Локатор способен на такие глубокие и непростые переживания, однако факт оставался фактом.
Гуськов присоединился к товарищам и мысленно повторил отпущенное Локтевым словечко. Иначе как новым ударом увиденное на парковке перед «Ашаном» было не назвать. Причем удар пришелся не в бровь, а в глаз.
На забитой машинами стоянке о чем-то торопливо договаривались две женщины. Обе были хорошо знакомы и Гуськову, и всем другим ребятам по официальным встречам на праздничных мероприятиях и по неофициальным посиделкам на дачах. Что уж говорить, группа у майора была сплоченная по всем статьям, выехать с семьями на шашлычок никто не отказывался. Только Трощинский каждый раз приезжал с новой бабенкой. Но ему это прощалось, даже стало своего рода фишкой.
Так вот, этих двух женщин узнали все. В первую очередь Стрельцов и Локтев. Поскольку на стоянке торопливо совещались жена Стрельцова и жена Локтева. И машины, рядом с которыми они стояли, тоже выглядели знакомо. Из небольшого «Шевроле» выглядывала дочка Стрельцова, а в полумраке салона «Киа Спортаж» маячили две белокурые головенки локтевских сыновей и еще один знакомый профиль. А конкретно — профиль… старшего лейтенанта Локтева собственной персоной! Более того, как раз в этот момент Локтев-один выглянул в окошко и что-то сказал женщинам, указывая на небо. Видимо, поторопил.
— Все правильно, — голос у Локтева-два заметно сел. — У меня сегодня отгул должен быть.
— Ты не волнуешься, — теперь тоже нормальным тоном, без издевки в голосе заметил Трощинский.
— Это я храбрюсь, чтобы детей успокоить, — голос у Локтева дрогнул. — Наверняка в деревню спешу их увезти, пока на службу не выдернули. Гляди, машина просела, хорошо затоварился в супермаркете. Слышь, Стрелец, а тебя нет.
— Я на службе, наверное, — тихо ответил капитан. — У меня жена… сама… все умеет. Только ехать моим некуда.
— Че, тормознуть? — спросил Геша, косясь через зеркало на Гуськова.
— Езжай! — Почти одновременно рявкнули Локтев и Стрельцов, а заодно и Трощинский.
— Блин! — Водитель поморщился. — Не орите, не глухой!
— Прямо, Геша, — спокойно сказал Гуськов. — Всем отставить нервы.
— Пригодятся, — негромко добавил Клименко. — Георгий, давай по кругу, объезжай парковку и прижмись к обочине. Пора отсюда нырять.
— Прижаться оно, конечно, можно… — машину вдруг сильно тряхнуло, и Геша добавил какое-то невнятное ругательство.
«Форд» вроде бы начал прижиматься к обочине, но почему-то странно лавируя. Машина словно не
