— Возможно, — согласился я. — А ты откуда такие слова знаешь?
— Мой папа военный, — гордо вскинула она голову и уже тише добавила: — Был. Он, как и этот, не понял, что вам сопротивляться не надо и теперь… был…
— Мне очень жаль твоего отца, девочка, но… — Что «но», я не знал.
Труднее всего найти оправдание поступкам, которых ты не совершал.
— Что происходит, Суорвил? — Глаза Нарипрель наполнились слезами. — Я ничего не понимаю.
Я и сам не понимал. Во-первых, почему она это спрашивает и почему именно у меня. Во-вторых, почему она решила, что мы знакомы. И в-третьих, почему у меня так паршиво на душе?
14. Северо-восток. Четыре месяца назад
Вход в знакомый дворик был по-прежнему закрыт на старомодный засов. На мой стук сиренево-черный глаз камеры наблюдения повернулся на нужное количество градусов и замер, фокусируясь. Прошло минут пять, прежде чем скрипнула калитка и хмурый охранник, одетый в удобный полувоенный-полуспортивный костюм, впустил нас внутрь.
— Я знаю куда идти, — сказал я в ответ на указующий жест и усмехнулся.
Охранник пожал плечами и молча проследовал за нами до того места, где месяц назад Шахрин взял меня в плен. Здесь первого сопровождающего сменил второй, не менее хмурый и молчаливый. Он привел нас в тот самый кабинет, где Анна забивала голову подполковнику галактическим фольклором. Я сразу же плюхнулся в удобное кресло. Ходить рядом с Максом гораздо утомительнее, чем летать на нем. Бодрый кибер, или теперь уже — киборг (жутковато звучит для душки Макса, не правда ли?), встал лицом к лицу с проводником и, улыбаясь, уставился ему в глаза.
— Ну, ну, — подбодрил он насторожившегося охранника, — давай, соври нам, что шеф на совещании в городе или вызван на Тихоокеанский флот для кормления боевых дельфинов.
Охранник молчал, но глаза его слегка забегали, а щеки покрыл едва заметный румянец.
— Мы будем ждать его вечно, родной, так что неси нам кофе и одновременно зови подполковника.
— Вечно ждать вас никто не заставляет, — раздался голос ввалившегося в кабинет Шахрина. — Что это за фрукт с тобой, Алекс?
— Новобранец со звездной болезнью. — Я улыбнулся. — У него от причастности к такому великому делу голова уже три дня не на месте. Здравствуй, подполковник.
— Здравствуй, зеленый человечек. Как дела? — в голосе Шахрина легко определялось напряжение. Он скрывал важную вещь и скрывал ее именно от меня.
Я решил не ломать комедию и оговорить все детали будущих взаимоотношений сразу.
— Давай проясним ситуацию, чтобы не подбирать слова, а разговаривать непринужденно. Твой трюк с «запеканкой» из Конструктора удался. Не знаю, где ты взял столько инопланетных микросхем, но в то, что этот жареный плевок и есть остатки Многоканальника, на Базе поверили. Все, кроме меня, как видишь…
— И меня, конечно, — встрял Макс, махнув рукой, как заядлый репер.
— Ты хочешь исправить ошибку вашей ударной группы? — Подполковник скрестил на груди огромные ручищи.
Я выдержал паузу, чтобы показать, что при виде его мослов ничем особым не проникся, и спокойно ответил:
— Я хочу устроиться на работу.
Шахрин выпучил глаза и, расслабившись, откинулся в кресле.
— Тебя уволили? — Он подался вперед. — Уволили из-за меня?
— Не совсем… — Я ответил неуверенно.
Пусть попереживает, что из-за него.
— Что не совсем-то?! Что не совсем?! Я же вижу! И на кого ты сейчас работаешь? Этот «крендель» с тобой для чего? Если напарник — значит, вы на службе. У кого?
— Это Макс, — ответил я на все заданные вопросы сразу.
— В каком смысле? — Шахрин, недоумевая, посмотрел на скучающего кибера.
— В том самом, генерал, — ответил за меня Макс. — Месяц назад я стоял у вас во дворе в виде «ракеты», как вы изволили выразиться. Ну, а теперь… скромные чудеса галактической техники. Прошу любить и жаловать.
— Значит, вы все еще в разведке?
— Нет, мы теперь в твоем распоряжении, с некоторой долей самостоятельности. Я же обещал, что чужаки уберутся с Земли?
Шахрин кивнул.
— А еще я обещал, что произойдет это с точностью до девяноста девяти процентов… Так вот, карантин на планету наложен жесточайший. Не припомню такого нигде. Но накладывала его Планетарная Разведка, так что… Мы остались как подстраховка карантина — наблюдать и делать выводы.
— Согласен, что и за хорошим забором стоит держать собаку. Вы оставите нам Конструктор?
— Более того, Макс за ним присмотрит.
— Идет. Все мои информационные каналы к вашим услугам, только не шпионьте для кого-нибудь еще.
— Разве цепные собаки кусают хозяев усадьбы? — сходя на сарказм, вмешался Макс.
— Этот вот… робот, считается подчиненным в вашей паре или начальником? — Шахрин поморщился. — Почему он лезет, когда его не спрашивают?
Я снова улыбнулся.
— Он считается равным по званию и первым «замом» по должности, так что право голоса все же имеет.
— Вот так! — Надувшийся Макс снова рубанул ладонью воздух.
— Не замечали в последнее время ничего необычного? — Я перешел непосредственно к своей работе.
— Тишина, — убежденно ответил Шахрин, разливая кофе по чашкам.
Наливая третью, он вздрогнул, словно очнулся от задумчивости, и покосился на Макса.
— Наливай, наливай, — Макс искренне рассмеялся, — не заржавею, не бойся…
Комнату нам подполковник определил рядом с лабораторией, где стоял Многоканальник, светлую и просторную. Макс затолкал наши сумки в стенной шкаф и, усевшись за стол, принялся ковыряться в портативном компьютере местного производства. Я, не раздеваясь, завалился на кровать и, закрыв глаза, мгновенно уснул…
— Эй, коллеги, подъем, — пробасил за дверью Шахрин.
— Что, уже утро? — спросонья не понял я, садясь на койке.
— Нет, к нам гости, — распахивая дверь, ответил разведчик. — Кто-то начхал на ваш «жесточайший карантин» и завис чуть дальше Луны. Пойдем взглянем, может, узнаете?
На вполне сносных фотографиях был отчетливо виден крейсер дальней разведки клайров.
Пораженный не меньше меня, Макс молчал. Я постучал по глянцевой карточке пальцем и произнес очень раздельно:
— Этого не может быть. Чтобы клайры нарушили решение Совета Галактики — не поверю, хоть убей.
— Почему? — Шахрин пожал плечами. — Один раз они уже нарушили действовавший порядок, почему бы не попытаться вновь?
— Потому, что тогда имело место проявление излишней инициативы, порыв выполнить свой долг, а сейчас это явное нарушение приказа, — ответил я. — Основа жизни клайров — дисциплина и выполнение долга. Это не могут быть они.
— Ну ты даешь! — воскликнул Макс. — А кто же, по-твоему, прилетел на крейсере? «Жабы», что ли?
