карманы.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – наконец согнав с лица дурацкую улыбку, догадался пролепетать я.
– Поймешь, – пообещал второй полицейский. – Вот сейчас пройдем в участок, и там все поймешь…
Мне не понравилось, как он произнес последние слова. Тон был таким, словно меня должны были непременно расстрелять, даже не доводя до участка. Я почувствовал, как взмокли ладони, и уже не так спокойно, как прежде, спросил:
– А за что в участок? Я же лишь недавно прилетел! Что я сделал?
– Руки за спину! – приказал полицейский. – Будто ты не знаешь?
– Конечно, не знаю! – Я возмущенно вскинул брови и, в наивных поисках поддержки обвел взглядом толпу любопытных.
Спасать меня никто особо не стремился. Более того, несколько пар хитроватых глаз уже приценивались к моему чемодану.
– Багаж не забудьте! – взмолился я.
– Цивильные вещи вряд ли тебе понадобятся в ближайшие двадцать лет, – первый полицейский утробно хохотнул.
– Зато тебе могут подойти, – уже со злостью подсказал я, смерив его взглядом. – Как раз твой размер…
– Иди, – полицейский толкнул меня в спину, но чемодан все же прихватил.
Наручники нестерпимо натирали кожу, и это меня сильно раздражало. Было не больно, но до смерти обидно… Шел, никого не трогал, и вдруг такой поворот!
– А, Игорь Сергеевич! – почти обрадованно встретил нашу троицу начальник полицейского участка космопорта. – Давненько вас поджидаем!
– Это какое-то чудовищное недоразумение! – уже серьезно повышая голос, заявил я. – Меня зовут Сергей! Сергей Боровский! Главный менеджер по продажам фирмы «Металлы Купера». Можете проверить в нашем европейском офисе…
– Я понимаю, что для проформы вы обязаны возмущаться и даже кричать, требовать адвоката, жаловаться вышестоящему начальству… Угадал?
– У меня фантазия побогаче, – заверил я начальника. – Если вы, для начала, не снимете с меня наручники, здесь через минуту соберутся репортеры всех инфоканалов.
– Очень интересно увидеть, как вы это организуете, – начальник участка ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла.
Про себя я признал, что попытка блефа была не очень удачной, но внешне остался спокоен и тоже придал лицу выражение деланного безразличия. Так мы и сидели целую минуту, обмениваясь насмешливыми взглядами победителей.
– Мне кажется, что ваше время вышло, – сладчайше улыбаясь, предположил полицейский и потянулся. – Дежурный, уведите подозреваемого в лабораторию…
– Там это… – дежурный замялся, – там полный коридор журналистов… Не можем никак их выставить. Горластые все… Только их к выходу подтолкнешь – «Свобода прессы!» кричат…
Я победно развернулся к начальнику участка спиной и кивнул через плечо на скованные запястья. Не сразу, но все-таки начальник отреагировал на мой сложный жест.
– Снять! – приказал он дежурному.
Офицер покорно расстегнул наручники, и я получил долгожданную возможность потереть зудящие запястья.
– Как это у вас получилось? – нехотя спросил начальник.
– Репортеры имеют отменное чутье на скандалы, – пояснил я. – Вы задержали невиновного человека, да еще в грубой форме, только потому, что он показался вам подозрительным или похожим на какого-то там Спивакова. Разве не сюжет для скандальной хроники? Не дай бог, еще что-нибудь исчезнет из чемодана…
Последние слова я адресовал появившимся в дверном проеме офицерам «группы захвата». Они отвели взгляды и положили перед шефом участка мои документы и пластиковый листок с какими-то данными.
– Все правильно, – пробормотал один из них.
– Сам вижу, – раздраженно согласился начальник.
Он потер глубокие залысины и тяжело вздохнул.
– Не удалось отличиться? – язвительно спросил его я.
– А вы не очень-то воодушевляйтесь! – запальчиво ответил полицейский. – Можно ведь и за оскорбление властей сутки-другие схлопотать!
– Упаси бог! – я поднял руки, словно закрываясь ими от собеседника. – Я свободен?
– Да, – начальник снова вздохнул и через силу произнес: – Извините за беспокойство…
Я сгреб с его стола свои документы и, поправив одежду, направился к
