Андрей рассмеялся.
— Не в пример некоторым бройлерам, — Паша вытер полотенцем взмокшее лицо. — Здравствуйте, Аля.
— Завтра прощальный ужин, вы придете? — Аля отпустила руку Голубева и подошла к Павлу.
— Конечно, — Кольченко сам не понял, почему смутился. — Все-таки последний вечер.
— Я на вас надеюсь… — Аля легко провела пальцами по его плечу и, мягко шагнув назад, растворилась в темноте.
— Дай сигарету, — шумно выдохнув, попросил Андрея Павел.
— Зацепила она тебя, братец, — усмехнулся Голубев. — Ты в ее присутствии выглядишь, как пацан на первом свидании. Ну ничего, на вахте разберетесь. Только не тяни, всего два месяца вам веселиться.
— Всего, — Павел помотал головой. — Такое со мной в первый раз. Как бы мало не показалось. Два месяца…
— Вот, вот — показалось! Ты, гляди, не увлекайся. Девица видная, слов нет, но больно уж она смело за тебя взялась.
— Я сам разберусь, ладно?!
— Не кипятись. Ты, кстати, биолога из моей смены видел? Ноги от зубов…
— Потребительский подход у тебя к женщинам, Голубь. Некоторые из них гораздо большего заслуживают…
— Вот именно, что некоторые! Всех-то не осчастливишь!
— Ладно, пошли домой, секс-символ.
Первая половина ужина прошла немного напряженно. Пилоты, все офицеры ВКС замерли, слушая речь Сомова, и почти не прикасались к еде. Медики и биологи косились на развалившегося за отдельным столиком академика Афанасьева. Личность неординарную настолько, что представить себя беседующим с ним или, не дай бог, несущим вахту, воображения хватало у единиц. Восьмой смене в связи с этим сочувствовали все, даже не зная пилота и инженера лично. Афанасьев летел именно с ними. Инженеры напутствие генерала не слушали вообще, налегая на коньячок и салаты. Их руководитель к началу банкета опаздывал.
Сомов мужественно дочитал речь, сел, отдуваясь, за столик академика и залпом выпил приличную порцию водки. Жест официального руководителя проекта стал для будущего экипажа своеобразным сигналом к началу собственно банкета.
— Что вы думаете о нашем биологе? — наклонившись к уху Павла так близко, что у того перехватило дыхание, спросила Аля.
— Думаю, что для академика он слишком молод. А для хорошего компаньона слишком заносчив.
— Это штамп всех современных средств массовой информации. Афанасьева почему-то жутко не любят. Но заслуг его не смеет отрицать никто. Получить Нобелевскую и по физике и по биологии — это сильно.
— Уникум, я не спорю, но, по-моему, он все-таки зануда.
— Ну что ж, увидим, — Аля перестала коситься на академика и улыбнулась Паше, — выпьем «на брудершафт»?
— Может быть, просто перейдем на «ты»?
— Боишься задеть общественное мнение, целуя при всех своего напарника?
— Не хочу быть братом при более интересных перспективах.
Аля рассмеялась.
— Ну, вот ты и расслабился. Так-то лучше.
Спустя час на танцевальном участке банкетного зала уже кипели латиноамериканские страсти. Галантные пилоты разбивали пытавшиеся найти свой ритм пары штатских, а биологи затеяли какие-то подвижные танцевальные игры. Голубев накрепко «припаялся» к своей длинноногой «биологине», танцуя с ней медленно и слегка неуклюже неподалеку от Павла и Али. Судя по движению губ, он болтал без умолку. «Тоже попался», — подумал Кольченко без всякого осуждения или злорадства.
— Странно, — прокричала Аля, пытаясь перекрыть грохот музыки, — тебе не кажется?
— Что? — не расслышав, переспросил Павел.
— Странно, почему на вахты назначают тройками? Причем, тройками разного состава. Вот в первой, насколько мне известно, две девушки и один парень, в четвертой — как у нас и вообще: ни в одной тройке нет такого, чтобы были только женщины или только мужчины.
— Честно говоря, я об этом и не задумывался, — Паша пожал плечами. — Тут трудился целый батальон психологов. Думаю, они знали, что делают.
— И все равно, интересно. А еще, заметь, все моложе сорока.
— Мы же экипаж, а не колонисты. Нам на «Ермаке» еще летать и летать. Какой смысл уходить на пенсию после пары рейсов?
— Это вам, пилотам, а у нас контракт только на один полет.
— А вдруг ты захочешь продлить этот самый контракт?
— С тобой, возможно. — Она хитро улыбнулась и прижалась к Паше плотнее. — Та девушка, что танцует с твоим «качком», Света, моя соседка по комнате.
— Похоже, что тебе сегодня будет негде ночевать, — сказал Павел, мгновенно уловив начало игры, — но это можно легко исправить. Выгнать Голубя из вашей комнаты мне, конечно, не удастся, но в его отсутствие освобождается место у меня…
Аля подняла на него влажно блестящие глаза и слегка наклонила голову. Паша чуть нагнулся и поцеловал ее в приоткрытые губы. Зажигательную музыку жарких стран сменил старинный блюз, а сплетение цветных лазерных лучей — бессмертный зеркальный шар, бросающий на пары хлопья «снега» из световых «зайчиков». Танцевальные объятия молодежи с каждой секундой все больше походили на ласки. Официанты сменили на покинутых столах скатерти и канделябры, освежили ассортимент напитков и блюд. Прощальный вечер продолжался. До старта оставалось двадцать три часа.
5
Из текущего рапорта в разведку Мобильного Флота
…Внедрение в состав экипажа прошло успешно. Предстартовая подготовка полностью завершена. Выявлены ключевые фигуры… Контакт с ними осложнен корабельным расписанием… Постараюсь вступить во взаимодействие с главным действующим лицом, хотя он и не особенно контактен. Впрочем, деваться ему некуда — мы в одной смене. Пока никаких шагов не предпринимаю. На первом этапе люди особенно внимательны. Пока не наладились прочные взаимоотношения, все относятся друг к другу весьма предупредительно. Любая ошибка в такой обстановке чревата провалом. Буду выжидать… Рекомендуемые вами способы не допустить землян в секретную зону изучены и приняты к действию. Как только мы выйдем в глубокий космос, начну реализацию программы номер один…
6
Афанасьев Александр Николаевич, академик
Я разлил по рюмкам остатки коньяка и с удовольствием пригубил ароматный напиток. Семнадцатилетняя выдержка придавала ему неповторимый вкус и, как говорят специалисты, «букет». Мы с
