довольно разноплановым эмоциональным фоном – от холодной злости до полного равнодушия к персоне Баркова. По крайней мере один был настроен не столько враждебно, сколько просто решительно. Он шел по душу Баркова, но не желал ему зла. Довольно странное сочетание.
А неподалеку находился кто-то еще, но определить, кто и где, было невозможно. Саша ощущал его присутствие, как тогда на площадке первой базы у горящей бочки, но не мог уловить ничего более конкретного. «Прямо-таки дух – вездесущий, но бесплотный».
Лена прижалась к плечу. Саша на секунду обернулся, коротко чмокнул жену, сына и снова прислушался к звукам и ощущениям. «Сокол» подсказывал, что двигаться следует через пятый сектор к запасной лестнице. Она вела прямиком на вертолетную площадку, где стоял готовый к вылету «Ми-40». Вообще-то опыт управления вертушками у Баркова был минимальным – так, раза три давали «порулить» приятели- вертолетчики из Химкинского аэроклуба, но «Сокол» гарантировал и взлет, и посадку, только бы добраться до «чопера». Саша вышел в коридор и поманил Лену. Она шагнула следом за мужем, но вскрикнула и остановилась, прижимая Олежека к себе лицом.
– Саша… это… ты их?..
– А ты хотела, чтобы они меня?! – раздраженно бросил Барков, отводя взгляд. – Не смотри, просто иди за мной!
– Что тут творится? – голос Лены дрожал, а в глазах блестели слезы. – Почему мы здесь, в этом… кошмаре?!
– Ленчик, давай поговорим в другом месте, – попытался смягчить тон Саша. – Пошли, пошли… – добавил он полушепотом.
В нужный коридор они проскользнули почти перед носом у авангарда целого отряда громко топающих (для уверенности, наверное) солдат. Саша плечом подтолкнул Лену вправо, в узкий боковой коридорчик, ведущий к нужной лестнице, и тут Олежек решил заявить протест. То ли ему не понравилось, что папа с мамой куда-то бегут, то ли его возмутило, что папа толкается. В общем, заагукал он довольно громко, и никакие мамины «ш-ш-ш» его не успокоили. Извинений в виде пустышки он тоже не принял.
Солдаты тут же дружно затопали на звук, и Саша услышал отчетливый приказ их командира: «Огонь на поражение!»
– Наверх! – кивком указывая на лестницу, крикнул Барков.
Он занял позицию, встав посреди коридорчика спиной к двери, и выставил перед собой пистолеты. Теперь Саша ни в чем не сомневался. Стоит из-за угла появиться солдатам, они тут же получат все, что им причитается. И никакого головокружения или новых угрызений совести у Баркова не возникнет. За спиной у него были жена и сын. Более чем весомая причина стрелять в ответ, и тоже на поражение.
Лена толкнула дверь, но она не подалась.
– «Сокол», открыть! – зачем-то вслух приказал Саша.
Замок тут же щелкнул, и дверь распахнулась. Но Лена, вместо того чтобы бежать к лестнице, замерла и удивленно уставилась на мужа.
– Иди, иди! – боковым зрением уловив ее взгляд, сказал Саша. – Не смотри на меня, как на Юлькиного бультерьера.
Упоминание о соседской собаченции подействовало. Лена страшно боялась этой в общем-то спокойной старой суки по кличке Розетта, но сейчас Саша упомянул о Юлькиной собаке не для того, чтобы напугать жену. Просто Лену следовало заставить хоть немного собраться, прийти в себя, а лучшего средства, чем привычные, бытовые воспоминания, для этого не существует. В кризисной ситуации человек цепляется за них, как за обломки кораблекрушения, и забывает о разверзшейся под ним бездне…
– А ты?
– Я за тобой.
– Я не пойду без тебя!
– Сериалов в декрете насмотрелась?! Что за пафос?! Иди, говорю, или все тут останемся. Они уже близко и стрелять будут без разбора.
Лена перешагнула порог, но на лестницу не поднялась.
– Заходи!
Саша попятился, не спуская глаз с угла, из-за которого вот-вот могли показаться враги, осторожно протиснулся в узкий дверной проем и мысленно приказал «задраить переборку». «Сокол» его понял. Дверь закрывалась очень медленно, а топот ног бегущих солдат сотрясал коридорчик уже совсем близко. Вот из-за угла появились первые из них…
И тут в стене, у самого пола, открылся небольшой лючок, из которого выехал самый обыкновенный с виду автоматический пылесос-полотер; забавная машинка, размером чуть больше футбольного мяча. Саша про себя чертыхнулся. Понятно, что в критической ситуации и шпилька – оружие, но что реально может сделать эта игрушка? Ее же растопчут – и не заметят!
Однако «Сокол» имел собственное мнение о способностях полотера. Машинка резво вырулила на середину коридора и бросилась под ноги первому солдату. Сначала Барков не понял, что случилось, но воин рухнул как подкошенный. Затем в корпусе полотера открылся лючок для залива воды, и оттуда выползла блестящая стальная полоса шириной с лезвие кухонного ножа, но длиной не меньше метра. Стальная лента, словно живая, протянулась горизонтально до стены коридора и подкосила второго солдата, резанув его по голеням, чуть выше шнуровки ботинок. Его товарищ успел среагировать и попытался перепрыгнуть через неожиданное препятствие, но блестящая полоса хлестнула снизу вверх и вправо, наискосок, а потому третьему повезло еще меньше. Импровизированный меч рассек ему правое колено и внутреннюю поверхность левого бедра. Хлынувшая упругой струей алая кровь свидетельствовала, что полотер нанес бойцу весьма опасное ранение. Серебристое лезвие снова просвистело в воздухе, и четвертый солдат замер как вкопанный. Кончик невероятного меча прошел в каком-то сантиметре от его горла. Воин попятился, и сзади на него налетел еще один, а за ним и остальные. Солдаты столпились в узком проходе и недоуменно уставились на взбесившуюся игрушку, размахивающую чем-то похожим на самурайский меч.
– Что встали?! – прорычал офицер, проталкиваясь вперед. – Остолопы!
Кончик меча прицелился офицеру точно в грудь, но коварный противник не стал приближаться на
