– А-а, Шмидт, – Руперт покивал. – Много запросил?
– Не понимаю, о чем вы? – агент похлопал глазами.
– Ну, не понимаете и не надо, – инженер указал на трафарет «Обкаточная». – Зайдите сюда после смены, не пожалеете.
– А можно?
– Сюда можно.
– А что тут?
– Увидите.
Инженеры вернулись к деловому разговору и продолжили путь. Руперт пару раз оглянулся, но уже не с подозрением, а с интересом. Наверное, они поспорили, заедет ли новая «машина» на «обкатку» досрочно.
Агент сделал вид, что борется с любопытством, гнется под натиском, но в финале героически побеждает. На самом деле он сразу понял, что это была примитивная проверка «на вшивость» и ломиться в запертую дверь не собирался. Руперт, скорее всего, был членом цеховой политкомиссии, а быть может, и тайным агентом ГСП. Поддаваться на его провокацию было бы глупо. И второй инженер, похоже, знал о приработке коллеги, поэтому тоже отказывался поддаваться на провокацию. В тюрьму за посещение подпольной пивной не отправят, но выговор в политдневник схлопотать можно запросто.
В общем, все остались при своих интересах. Агент незаметно усмехнулся. Вот ведь жизнь! Кругом одни провокаторы. Даже вздохнуть нельзя без опаски.
Агент собрался было идти дальше, но тут его взгляд упал на дверь, из которой вышли инженеры. Она оказалась незапертой. Об этом свидетельствовал зеленый огонек на панели замка. Можно сделать вид, что не веришь в удачу или заподозрить, что Руперт оставил доступ в «Депрессорную» специально, в качестве ловушки, но это было бессмысленно и вело только к одному – к потере тактической инициативы. Агент решительно толкнул дверь и шагнул за порог. В конце концов, если остановят, на сегодня есть железная отговорка – первый рабочий день, вот и блуждаю, одурев от ваших идиотских надписей.
– Эй, куда?! – крикнул кто-то из коридора, возможно, вновь обернувшийся Руперт.
Агент закрыл дверь и наугад потыкал в сенсоры замка. На дисплее зажегся красный огонек.
– Сюда, – процедил агент сквозь зубы.
Комната была просторной, слабо освещенной и доверху забитой жестяными коробками военного образца. Агент протиснулся в узкий проход между рядами и попытался рассмотреть трафареты. Видно было плохо, но агент разобрал, что все надписи состоят только из цифр. На коробках не было ни одной буквы или пиктограммы. Шифры? Без сомнений. И как их расшифровать?
В дверь начали энергично тарабанить. Агент протиснулся дальше, свернул в боковой проход и очутился перед внутренней дверью, тоже незапертой. Отступать было некуда, поэтому сомнений в выборе пути не возникло. Агент выбрался в полутемный коридор и побежал, стараясь ступать мягко и бесшумно. Коридор оказался довольно длинным и закончился свободным выходом в просторный зал, также загроможденный ящиками, но освещенный гораздо лучше «Депрессорной». Продолжая тему депрессии (в мрачноватом космическом городе весьма актуальной) и непонятных чисел, это помещение стоило назвать «Кладбищем математики». Оно было обширным, как возможности царицы наук, и забитым «оцифрованными» ящиками, как тысячелетнее (минимум) кладбище. Разве что без земли.
Сзади послышался топот множества ног, и агент прервал «депрессивное созерцание». Из имитации подземного царства пора было удирать. Отсутствие земли в проходах между нагромождениями «гробов» позволяло делать это не ползком, как червяк, а ногами, что гораздо быстрее. Агент метнулся в ближайший проход и едва не столкнулся нос к носу с двумя бойцами охраны. Пришлось применить секретный прием «кошка» и перемахнуть через высоченный стеллаж на параллельную «улицу». Услышав звук приземления, бойцы встрепенулись, изумленно оценили высоту стеллажа и бросились в сторону ближайшего «перекрестка», но это было ошибочным решением. Они фактически повернулись к агенту спиной, он тут же прыгнул обратно, и в полете двинул каблуками им в затылки.
Упражнения в боевой акробатике разогнали кровь и подбросили в «топку» адреналина, однако не сбили мысли агента с рационального пути. Драться с охраной следовало только в крайнем случае, основное время должно быть потрачено на осмотр как можно большего количества «достопримечательностей». Ведь всё, что видит агент, он видит через особые линзы, «картинка» с которых передается в память вживленного агенту микроскопического биокомпа. То же происходит со звуковой информацией, которую биокомпьютер снимает прямиком с барабанных перепонок агента. Непонятно, читает ли чудо-компьютер мысли носителя, но если это так – удивляться нечему. Это здесь, на Эйзене, нанотехнологии до сих пор считаются тупиковой ветвью прогресса, а компьютерщики Объединенного Киберцентра в Шанхае вплотную приблизились к заветной планке «2030», то есть почти повторили достижения «хай-тека» тех далеких лет.
Агент в доли секунды оценил обстановку, мысленно проложил маршрут вне поля зрения видеокамер охранной системы и двинулся в дальний конец зала. Оттуда доносились технологические звуки, значит, там был еще один выход. Если не в город, то хотя бы на оперативный простор.
– Внешность, герр Руперт, вы можете описать внешность?! – послышалось со стороны выхода из «депрессорного» коридора.
– Да ничего особенного! Кепка на глаза, очки, воротник под подбородок. Рост средний, фигура… обычная.
– Фигура что надо, спортивная, – возразил коллега Руперта. – Отсюда только два выхода, в коридор и на первую сортировочную площадку. Перекройте оба, и мышка в ловушке.
– Выполняйте, офицер! – рявкнул Руперт. – Упустите, шкуру спущу!
Он точно был переодетым гестаповцем. Кто еще мог так орать на охрану?
Агент выскользнул из зала и по стеночке двинулся в глубь «сортировочной площадки» номер один. Здесь искать шпиона охранники могли хоть целый год. Если не попадать в прицел видеокамер, по этому нафаршированному роботами и электроникой залу, между многочисленными эстакадами транспортеров и охлаждающими кожухами вокруг силовых контуров можно было незаметно пройти от начала до конца и обратно!
Агент себя одернул. Достаточно найти выход в город, пока эти умники не замазали все щели. Того, что
