ад изнутри.
Впрочем, Главного было не жаль.
«Пусть привыкает. Ему там долго жариться»…
…Саша ожидал сильных перегрузок и связанного с ними комплекса неприятных ощущений, но ничего такого не почувствовал. Тяжесть от ускорения навалилась, не без того, но она почти не мешала шевелиться, дышать, а главное, не отвлекала от работы. Вообще-то челноком управлял пилот, и Барков с Владиславом Валерьевичем считались пассажирами, но на самом деле пассажиром в чистом виде был только Добрецов. Хотя и он был все-таки больше членом экипажа, нежели балластом. Обязанности распределились просто: подполковник ВКС Чашников сидел за штурвалом и вел машину, следя за приборами, биокомп Барков следил за исправностью всех бортовых систем «изнутри», а отставной генерал разведки Добрецов следил за состоянием Баркова и одновременно вкратце посвящал Чашникова в секретные нюансы новейшей истории страны и мира. Подполковник до определенного момента недоверчиво хмыкал и косился на Баркова, но когда одна из бортовых систем вдруг вышла из строя, а затем так же внезапно в него вернулась, отношение пилота к рассказу Добрецова резко изменилось.
– Это были последние, – прикрывая глаза ладонью, устало произнес Саша.
– Последние? – Пилот все еще не верил в чудо и смотрел на экран не отрываясь. – Кто?
– Нанороботы Н5А на борту. За те миллисекунды, что был открыт внутренний люк, мистер Блэк успел- таки забросить на борт небольшую «диверсионную группу». С-четвертые под контролем «Сокола» вычистили все закоулки и перешли в режим ожидания. Системы челнока по-прежнему работают сами по себе, без контроля нанороботов.
– Поправьте, если ошибусь. – Чашников взглянул на Добрецова. – Вы сказали, что «Апекс» был задуман как резервный КП Системы, зачем же мы передавили всех системных блох, этих, как их… Н5А? А если теперь станция не признает нас за своих и автоматически уничтожит?
– Задуман-то задуман, да не подключен, – разъяснил Владислав. – Когда в проект была внесена поправка насчет того, что связь будет осуществлять «Невод», станцию вычеркнули из схемы за ненадобностью. Посчитали, что подстраховка больше не потребуется, а значит, нечего загружать машинные мощности «Апекса» всякими глупостями. У станции своих задач хватает.
– «Апекс» абсолютно чист, – добавил Саша. – И от нанороботов, и от вирусов. В последние два года, в соответствии с условиями международного моратория на развитие боевых орбитальных группировок, станция находится на консервации. У нее за это время не было никакой связи с Землей, ни по радио, ни по лучу. И челноки на нее не летали. Я думаю, в этом вопросе не все прозрачно, но вряд ли это имеет отношение к Системе. Это часть какой-то многоходовой комбинации штаба ВКС.
– И откуда, интересно, вы знаете о планах нашего штаба? – Пилот скептически взглянул на Баркова. – Вы шпион?
– «Сокол», – спокойно ответил Саша. – Он знает все. А вашему штабу, между прочим, надо бы сменить программы безопасности в компьютерах. «Апекс» был поставлен на глухую консервацию с целью запутать американцев: то ли он еще годен к работе, то ли его пора топить в океане, да возиться некогда. Два года автономного полета сделали свое дело, американцы в недоумении. Жаль только, что и в вашем штабе уже подзабыли, зачем затевали эту игру.
– Это похоже на правду. – Подполковник рассмеялся. – Между прочим, последний раз на станцию летал я с майором Карицким. Законсервировали почти по всем правилам, самим понравилось, как получилось.
– Почти? – уцепился Добрецов.
– Увидите. – Пилот загадочно подмигнул.
Невесомость тоже оказалась вовсе не таким головокружительным состоянием, как думал Саша. Даже его ослабленному и неподготовленному организму она не доставила никаких хлопот. Было приятно сбросить груз земных тягот и в прямом, и в переносном смысле. Правда, Барков опасался, что без контроля ЦУПа стыковка может пройти с какими-нибудь осложнениями, но Чашников его успокоил.
– Всё в памяти компа, маневр отработан до мелочей, не переживайте.
– А если сбой?
– Подойдем на ручном. Опыт есть.
Сбоя не случилось. Челнок состыковался с «Апексом» идеально. Минут десять ушло на различные протокольные процедуры, и наконец Чашников покинул свое кресло.
– Позову, – сказал он, отправляясь в шлюз.
Еще минут через десять он вернулся и помог пассажирам отстегнуть ремни.
– Все нормально? – спросил Добрецов.
– Чужие не заглядывали, коньяк на месте. – Пилот придержал подлетевшего к потолку Баркова. – Без паники. Двигайтесь плавненько и нежно, как в первую брачную ночь.
– Дайте вспомнить. – Барков перевел дух. – За что можно держаться?
– За все, кроме аварийных рычагов и гашеток.
– Гашеток?
– Ну, станция же боевая. – Подполковник указал на шлюз. – Плывите прямо, я подстрахую.
Внутри «Апекса» было намного прохладнее и пахло как-то иначе, зато свет казался ярче и ближе к солнечному спектру. Барков окинул взглядом нагромождения несколько устаревшей, но надежной аппаратуры и безошибочно определил назначение каждого прибора. Станция была действительно боевой до последнего винтика. Восемьдесят процентов аппаратуры имело отношение к управлению «внешними орудийными подвесками», а оставшиеся проценты поделены поровну между системами связи и жизнеобеспечения. Удивило отсутствие в списке вооружения ракет и каких-нибудь особых «космических бомб». «Апекс» грозил вероятному противнику шестью парными орудийными комплексами различного типа и класса, но не нес на борту ни одного традиционного ядерного жупела.
– Высокоточное оружие нового поколения, – пробормотал Саша, разглядывая «гашетки».
