в предыдущей главе кампания, развернутая им против 'власовского движения'. По свидетельствам Треппера, через радиостанции 'Красной капеллы' как раз в это время несколько раз поступали запросы Центра относительно РОА. И вовсе не исключено, что для Мюллера они послужили указанием к действию. Или взять начавшиеся в 1943 г. удары по НТС — в период немецких поражений эти акции были в большей степени на руку Сталину, чем Гитлеру. Можно вспомнить и то, что гестапо сыграло главную роль в разгроме Абвера, раз за разом собирая и представляя компромат на его сотрудников. Хотя тут Мюллер действовал в тесном союзе со своим антагонистом Шелленбергом и самим Гиммлером, давно точившими зубы на конкурентов, но результат налицо — 14. 2. 44 г. структура германской военной разведки была разрушена. А после ликвидации антигитлеровского путча 20 июля, когда расследование заговора поручили напрямую Кальтенбруннеру (читай — Мюллеру), шеф гестапо распотрошил и доломал остатки Абвера, перешедшие после его ликвидации в подчинение других ведомств.
А вот поведение Мюллера в момент самого путча представляется довольно любопытным и во многом характеризует его личность. Получив приказ арестовать участников покушения на фюрера, он отправил в штаб заговорщиков… всего одного эсэсовца и двух гражданских агентов. Которых, естественно, самих там сразу арестовали. Очевидно, махровый приспособленец и в этой ситуации выжидал развития событий. И приказ выполнил только 'для галочки', оставляя за собой возможность встать на сторону сильнейшего.
Окончательно он это сделал в 1945 г. В период агонии Рейха, когда все центральные службы РСХА эвакуировались из Берлина, Мюллер по приказу Гиммлера остался в столице, осуществляя там общее руководство полицией и органами безопасности. И судя по данным Шелленберга, в первых числах мая перешел к русским. Некоторые немецкие офицеры, побывавшие в советском плену, видели Мюллера в Москве. Он благополучно проживал в России, где и умер в 1948 г. Ну а его подручный фон Паннвиц спокойно пересидел в СССР период послевоенной охоты на нацистских преступников, когда его наверняка вздернули бы за деятельность в Чехословакии, и в 1955 г. вернулся в ФРГ, где и провел остаток жизни мирно и счастливо, работая на приличной должности в одном из банков г. Штутгарта.
26. Дела закулисные
В предыдущих главах уже приводились несколько примеров того, что складывающиеся к настоящему времени стереотипы представлений о событиях Второй мировой грешат одним немаловажным изъяном — двойными стандартами оценок. Причем к возникновению этих двойных стандартов приложили руку как западная пропаганда — в эпоху холодной войны, так и советская — в периоды хрущевской и перестроечной «разоблачительных» кампаний. Но даже не будучи сталинистом и ни в коей мере не желая оправдывать действительных ошибок и преступлений 'отца народов', я все же хотел бы возразить против подобного однобокого подхода — хотя бы ради сохранения исторической справедливости и объективности.
Ну взять хотя бы все ту же пресловутую историю, как Сталин проморгал нападение Гитлера на СССР. Уж ее-то расписывали столько раз и так подробно, что она кажется вообще исключительной и беспрецедентной. Черчилль сокрушается в своих мемуарах: 'Война — это по преимуществу список ошибок, но история вряд ли знает ошибку, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности… и лениво выжидали надвигавшегося на Россию страшного нападения или были неспособны понять, что их ждет. До сих пор мы считали их расчетливыми эгоистами. В этот период они оказались к тому же простаками…'
Что ж, с самим фактом ошибки нельзя не согласиться. А вот с односторонностью оценки — нет. Потому что «история» все же знает и более грубые ошибки — или, по крайней мере, не уступающие сталинской. Скажем, ошибку руководителей Англии и Франции, за год до этого позорно прошляпивших наступление немцев на Западном фронте. Да они ведь даже не как Сталин — а в состоянии войны находились! И о предстоящем вторжении во Францию тоже знали все, кому не лень. И немецкие планы у союзников имелись, и разведка доносила, и прозападные германские оппозиционеры извещали по дипломатическим каналам вплоть до даты и направления ударов. Американские газеты даже корреспондентов послали к местам будущих боев! А вот государственные лидеры и военное командование, несмотря ни на что, оказались застигнутыми врасплох. Совершенно. Потому что 'лениво выжидали' в состоянии 'странной войны' — а может, все же на нас не полезут, а с СССР схлестнутся? Ну и кем же они оказались — 'расчетливыми эгоистами' или «простаками»? Но на этом факте внимание мировой исторической литературы почему-то не заостряется — ну ошиблись, ну просчитались — с кем не бывает?
Возьмем вопрос более сложный — о 'драконовских мерах', которыми Сталин останавливал отступление своих войск. Заградотряды, репрессии среди бойцов и командиров, не выполнивших свои задачи, приказ 'Ни шагу назад' — который нынче признают оскорбительным для советских военных, наказания дезертиров, запрещение отходить под ударами противника без высочайшего разрешения. Тут уж в осуждении Сталина сошлись и западные источники, и мемуары наших военачальников… Но если в каждом отдельном случае насчет целесообразности отступления и впрямь можно поспорить, то в целом мировая военная практика показывает: в условиях фронтовой катастрофы и паники такие меры являются единственно возможными. К примеру, не менее жестоко действовал Клемансо в 1917 г., когда фронт начал рушиться от немецких ударов и революционного брожения. И никто его почему-то не осуждает, наоборот — признали спасителем отечества. Сейчас мировая историческая литература даже в отношении действий Гитлера зимой 1941-42 гг. признала, что с военной точки зрения он был прав, приказывая цепляться за каждый рубеж, невзирая на потери, и держаться до последнего патрона, строго карая ослушников. Потому что отступление с подготовленной позиции на неподготовленную ничего не давало, кроме потери матчасти, и дай он волю своим генералам, впоследствии осуждавшим его за такие меры, отход перешел бы в повальное бегство, и его армию постигла бы участь армии Наполеона. Целесообразность действий Гитлера признали, а методы, которыми предотвращал и ликвидировал катастрофу Сталин, до сих пор рассматриваются только в плоскости его 'тирании'…
Или коснемся распропагандированной истории, как зверь-Сталин не пришел на помощь Варшавскому восстанию и дал возможность немцам его подавить. Но почему он обязан был помогать Варшавскому восстанию? Черчилль, например, в своих мемуарах возмущается тем, как в Москве у него требовали открытия Второго фронта, когда западные союзники были к этому не готовы. И как Кремль вымогал военные поставки, не желая понять, что у Англии и для себя-то оружия не хватало. И иронизирует — дескать, русские, сражаясь за собственную жизнь и собственную страну, почему-то считали, что мы им за это чем-то обязаны! Кстати, сами англичане ничуть не стеснялись бросать в беде союзников, если этого требовали их интересы. Так, в мае 1940 г. они вместе с норвежцами успешно сражались в Северной Норвегии, вели наступление, и высаженные там германские части были близки к разгрому. Но тут началось немецкое наступление во Франции, англичане спешно погрузились на корабли и отправились туда — а норвежцы, брошенные на произвол судьбы, вынуждены были капитулировать. Ну а поляки из Армии Крайовой для Сталина и союзниками-то не были. Своих планов они с СССР не согласовывали, наоборот — специально выждали для восстания момент, когда советское наступление выдохнется на рубеже Вислы, чтобы не помешали взять власть им самим. И даже в ходе восстания его предводитель Бур-Комаровский отказался принять посланных на связь русских офицеров. По какой причине — понятно. Но с какой тогда стати на Сталина пенять? Почему Сталин должен был в помощь восстанию 'второй фронт' открывать, если к этому был не готов, если его интересам это не соответствовало, и полякам он, собственно, ничем не был обязан?
Стоит и коснуться жестоких расправ за сотрудничество с оккупантами, производившихся в СССР, расстрелов, виселиц, насильственных депортаций целых народов. Тут я тем более далек от каких-то попыток оправдания сталинизма, поскольку советское население к такому сотрудничеству имело очень весомые причины. Но если уж рассматривать данный вопрос, как это делается в «демократической» литературе — с точки зрения, 'прав человека' и гуманизма, то недурно бы рядом с действиями Сталина поставить и деяния «цивилизованных» народов. Вспомнить, как англичане в 1942-43 гг. жесточайшими мерами подавляли национальные волнения в Индии и безо всяких церемоний расстреливали мирные демонстрации — ну а как же, они происходили в военное время и были 'ударом в спину'. Вспомнить волну кровавых расправ,
