от других воевод — ясак собирать “ласками, а не жесточью”, а необъясаченных стараться подчинить миром — “и велети их прежде уговаривати всякою мерою ласкою, чтоб они в винах своих государю добили челом и были под высокою рукою и ясак с себя платили”. Только в случае крайнего упорства и сопротивления допускались военные действия ограниченного масштаба.
Ну а пока воеводы ехали, власть в Якутске осуществляли Парфен Ходырев и весьма толковый письменный голова (управляющий воеводской канцелярии) Василий Поярков. Которым приходилось использовать и дипломатию “ласкою”, и военные меры. На реках Татта и Амга взялись промышлять грабежом якутские вожди Каптагайка и Немнячек Огеевы с отрядами, нападали на ясачных, грабили скот. Пострадавшие жаловались русским. Замирять Огеевых послали будущего мореплавателя и первооткрывателя Берингова пролива Семена Дежнева. Он был еще рядовым казаком, хотя его уже выделяли — дали в подчинение двоих служилых и инструкцию действовать “без порчи без драки”. И он, вроде, справился.
А осенью 1640 г. поднял восстание тойон Сахей. Мятежники осадили Якутск. Взять его не смогли, немножко повоевали, и с ними удалось прийти к мирному соглашению. Но когда к Сахею послали за ясаком казаков Федота Шиврина и Ефима Зипуна, тойон убил их и откочевал на Вилюй. Против него направили отряд под командованием Ивана Метленко. Якуты заманили его в засаду и многих перебили, погиб и Метленко. Тогда опять послали Дежнева вести дипломатию, и у него снова получилось. Он наконец-то заставил Сахея замириться и вернулся без потерь, взыскав с мятежного рода ясак в 140 соболей. Да, недешево, ох как недешево они доставались, эти меха! Кстати, отсюда еще раз можно увидеть, что ясак был в большей степени делом политического принципа, чем выгоды. Иначе имело ли смысл класть столько жизней за 140 шкурок?
Продолжались и дальние походы. На Индигирку, на смену Поснику Иванову, был отправлен Денис Ерило. А Иванов вернулся в Якутск, вместе с ним возвратился после 13-летних странствий и казак Иван Ребров — привез богатую “казну”, сведения об исследованных им краях, и был произведен в пятидесятники. И Поярков, заслушав доклады землепроходцев, снарядил два отряда. Один, под руководством Дмирия Зыряна, пошел на Яну, другой, снова под командованием Иванова — на Индигирку. Верхоянские якуты приняли русских дружелюбно, они подвергались постоянным нападениям юкагиров и ламутов (эвенов) и нуждались в защите. Отсюда Зырян отправился дальше на восток, а в Якутск с донесениями и собранным ясаком послал 4 казаков во главе с Дежневым. Эвены узнали о маленькой группе, и из засады ее атаковали “сорок ламуцких мужиков, а может и больше”. Казаки не растерялись, встретили их залпом пищалей, завязалась драка. В бою Дежнев, дважды раненный, сумел свалить выстрелом “лутшево мужика” эвенов, нападавшие бежали, а группа продолжила путь и вернулась в Якутск.
Отряд Посника Иванова достиг Индигирки, где его ждали Ерило с товарищами, построившие Олюбенское зимовье. Эта река вообще стала “обжитой”. Сюда перебрался и отряд Харитонова с Яны. Прибыла и экспедиция красноярского казака Ивана Ерастова. Он совершил длительное плаваний по Северному Ледовитому океану, прошел на корабле всю Индигирку, выдержав ряд схваток с юкагирами. А Ерило, когда его на Индигирке сменил Иванов, с 15 казаками вышел на коче в море и двинулся еще восточнее, достигнув р. Алазеи. Из отряда Иванова туда же отправилась партия под началом казака Беляны. Пришлось воевать с юкагирами и чукчами, выставившими против них отряды. Двое русских погибло, но в боях русские захватили в аманаты князьца Манзитина, и местные жители покорились.
Еще одна экспедиция из Якутска была отправлена под руководством пятидесятника Василия Витязева на Верхнюю Лену. От нее отделился Курбат Иванов с 3 казаками, исследуя дальние притоки. По возвращении он представил прекрасный чертеж и был оставлен при канцелярии, Поярков привлек его к столь важному делу, как составление карт Лены, Витима, Киренги, Алдана, Вилюя, путей к Охотскому морю.
Однако когда прибыли якутские воеводы, назначенные из Москвы, то оказалось, что они, особенно Головин, куда меньше соответствуют своим постам, чем те, кто временно исполнял их обязанности. Приехали они в неспокойное время — в 1641 г. произошло восстание верхоленских тунгусов. Но Головин не придал значения напряженной обстановке в крае, он считал себя прирожденным администратором и вынашивал проект провести перепись якутов и их скота. Люди, давно жившие в Сибири, как и дружественные русским тойоны, настойчиво его отговаривали, но он никого не желал слушать — дескать, я здесь начальник, и как сказал, так и будет. А едва началась перепись, это вызвало возмущение якутов — поползли слухи, будто русские намерены отобрать их скот и обратить народ в рабство. Восстал целый ряд племен, они перебили несколько отрядов сборщиков ясака, осадили Якутск. Головин своей ошибки признавать не хотел. Счел, будто помощники копают под него, срывают его начинания. Обвинил второго воеводу Глебова и дьяка Филатова, что это они подбили якутов на мятеж, абы навредить своему начальнику. Объявил их изменниками и арестовал — на что не имел ни малейшего права.
Впрочем, восстания на Лене были “пустяком” по сравнению с тем, что творилось в южносибирских районах. Тут нападения калмыков, кучумовичей и киргизов следовали беспрестанно, одно за другим. Налетали на русские поселения, осаждали остроги, угоняли полон. Причем старались наносить удары в разгар полевых работ, когда крестьян можно захватить врасплох, в поле. В Москву доносили, что степняки “по все годы в работное и летнее время хлебного жнитва и сенокосу приходят под Красноярск войною, а иные времена… посылают для отгону всякого скота немного своих улусных воровских людей… села и деревни жгут и всякий скот отгоняют, и людей побивают”. Периодически подвергались осадам Красноярск, Кузнецк, Тара. В разные годы были взяты и сожжены Канский, Ачинский остроги, Мурзинская, Утицкая, Камышевская слободы, сотни людей угнаны в рабство.
Вся жизнь здесь строилась по принципам военного быта. Сохранилось множество челобитных с просьбами об “обережении”, усилении гарнизонов. Но войск не хватало. И крестьяне сами вооружались, даже на работы отправлялись с оружием. На полях возводились временные острожки — укрыться в случае налета. В деревнях и слободах строились сторожевые башни, надолбы, палисады. Вырабатывались комплексные меры защиты. Отлаживалась станичная и сторожевая служба казаков, а защищенные стенами слободы и острожки объединялись в общую обширную систему, дымами и другими сигналами предупреждая друг друга об опасности, вызывая соседей на помощь. Хотя самым эффективным средством оказывались контрудары, ответные походы в степь силами одного или нескольких городов. Не всегда они получались удачными, порой русские и их союзники из ясачных терпели поражения. Но важно было приучить степняков к мысли — что ни один их набег не останется безнаказанным.
И в 1642 г. были достигнуты значительные успехи в борьбе с енисейскими киргизами. В начале этого года атаман Е. Тюменцев организовал лыжный поход из Красноярска, разгромив кызыльских, ачинских и аринских “непослушников”. А летом красноярцы собрали отряд под командованием С. Козловского и М. Кольцова, на подмогу прибыли служилые из Томска, и объединенные силы выступили вверх по Енисею — конница берегом, а пехота на стругах. За р. Белый Июс обнаружили войско киргизов, укрепившихся лагерем на горе. И хотя противник был вооружен пищалями, ожесточенно отстреливался, лагерь взяли штурмом и киргизов разбили наголову, вынудив заключить мир.
На Лене с восстанем тунгусов тоже кое-как справились, и чтобы упрочить царскую власть в их краях, был построен Верхоленский острог. Удалось замирить и якутов. Количество русского населения на Лене быстро росло. Сюда двинулись частные охотничьи артели, через таможню Якутска ежегодно проходило до тысячи “промышленных людей”. Кроме соболя, добывали на вывоз шкурки лисицы, горностая, бобра. Остальное — песец, белка, медвежьи шкуры, не окупали расходов по добыче и транспортировке в Россию. Их если и брали, то для местного использования. Очень выгодной тут была и торговля. Товары, стоившие копейки в Европейской России и Западной Сибири, в восточных краях, которые только-только осваивались, ценились в десятки раз дороже. И в Якутии появились приказчики крупных купцов Светешникова, Гусельникова, Ревякина, Усовых. Они, в свою очередь, нанимали промышленные артели, организовывали экспедиции. Одним из самых дефицитных товаров был хлеб — и высокие цены на него способствовали появлению на Верхней Лене земледельческих хозяйств. Как раз тут, в устье Киренги, угнездился бывший крестьянин Ерофей Хабаров. В начале 1640-х гг у него было уже 26 десятин распаханной земли, кузницы и соляные варницы, где трудились десятки наемных работников.
Дальнейшее развитие получило полярное мореходство. Отчалив из Мангазеи, стрелецкий десятник Василий Сычев из р. Пясины по волокам проник в южную часть Таймыра, в Хатангу и Хатангский залив, достиг р. Анабар, где построил зимовье. Совершил несколько плаваний в море Лаптевых, открыв остров с
