Чтобы дать понять, что концерт окончен, я поклонилась. Я постояла как столб на сцене еще минутку и не услышав никакой команды сверху, спустилась по лестнице вниз. Еще недавно радостные лица членов жюри озарило некое сомнение. Да, со стихами я напортачила. Надо подправить положение. Я встала в позицию, выставила руки вперед и поклонила все тело вперед. Я лихо запрокинула ноги вслед за телом и покатилась вперед. Хорошо, что предусмотрительно ушла со сцены (а то падать было бы значительно больнее). Ноги оказались, где то в креслах, одна рука на подмостках, другая за головой, а тело – на полу. Вот, теперь выступление точно закончено! Решив, что миссия выполнена, я отключилась.
Пришла я в сознание лишь спустя час, причем не в том месте, где лихо отплясывала. Я лежала на узком диванчике, их которого прямо в бока впивались пружины. Накрытая я была одеялом, пахнущее нафталином. Где это я, не похоже на интерьер больницы?
– Ну, что актриса, пришла в себя?
– Это кто? – я завертела головой в поисках источника звука или здесь все общаются «сверху», не считая нужным показывать собственное лицо.
Но в этот раз лицо появилось, это была курносая девушка, она была облачена в странный цветастый халат, похожий на кимоно.
– Как же тебя сюда занесло? Не уж то собралась к нам устроиться? Тебе с твоим талантами лучше в цирк! – девушка засмеялась собственной шутке, а потом более серьезным тоном предложила, – может, чаю хочешь или воды? Голова болит?
– Да. От горячего напитка я бы не отказалась.
Девушка включила находящийся неподалеку электрический чайник, достала заранее чашки, насыпала сахарного песку.
– Меня Нина зовут, а тебя как?
– Кира.
– Ну, ты всех нам поразила. Такое представление организовала! Прямо театр одного актера.
– Мне кажется, я как посмешище выглядела. Да еще и «колесо» неудачно выполнила в конце, все впечатление испортила!
– Да, ладно, я, обещаю, что тебя здесь точно запомнят! Кстати, режиссеру Крану ты приглянулась. Берет тебя в спектакль!
– Серьезно? – не могла я поверить услышанному.
– Конечно! Тут девочки такие зажатые приходили, Есенина или Пушкина прочтут и стоят, ручки за спиной спрятавши. А ему живость нужна, энергия.
– А что хоть за спектакль?
– Так ты что пришла на кастинг, сама не зная, на что пробуешься? – удивилась девушка.
– Меня сюда привели иные цели, произошла путаница и я оказалась на сцене. Отступать было некуда, вот и сымпровизировала, как сумела.
Девушка похлопала мне, налила чаю, подала мне пластиковый стаканчик и высказала собственное мнение:
– Так и не каждая профессиональная актриса сможет. Молодец! Вот Кран расстроится, он же видит тебя своей актрисой. Отверг все остальных претенденток. Ты его просто поразила! Мы с тобой должны одну роль играть только в разных составах. Прикольно, если бы вместе репетировали.
– Кран. Смешная фамилия.
– Великий режиссер местного розлива. Худой, в очках, крикливый как баба. Но другого не имеем, – развела руками Нина, – Если актерствовать не собираешься, то зачем ты к нам пришла?
Я сделала глоток чая, устроилась по удобнее и спросила:
– А ты в театре единственная Нина?
Та кивнула, и я порадовалась своей удачливости: надо же попала именно к Григорьевой.
– Вот, к тебе-то я и пришла.
– Серьезно? Не путаешь? Я – Нина Григорьева, и я до твоего перфоманса тебя в глаза не видела.
– Я тебя тоже. Но слышала от Маши Решетниковой, твоей коллеге, твое имя, и поэтому пришла.
Нина нахмурилась.
– И что эта болтушка наговорила про меня?
Я попила чаю, скинула вонючее одеяло, но, все еще оставаясь на диване (кольнуло в поясницу при резком движении), ответила:
– Я частный детектив, и вышла на Машу благодаря оперативно – розыскным мероприятиям. Она, в свою очередь, указала на тебя.
– Не понимаю, – посерьезнела Нина, – как же так? Я ничего не делала. В чем она меня обвиняет?
– Не обвиняет. Просто пару дней назад произошла кража, которую совершили два бомжа. Мы вышли (я не забыла, как отважно помогал мне Федя) на Решетникову, она выходила на связь с ними, отдавала гонорар и забирала сворованное. Но как утверждает, это не она придумала. Руководила всем вы.
Девушка задохнулась от возмущения. Она забегала по комнате, охала, восклицала, ругала, на чем свет стоит Машу.
– Что ты так злишься, Нина? Почему ругаешь коллегу? Мы вышли на нее, раскрыли ваше похождения, надо было раньше думать. Чего сейчас локти кусать, надо было раньше думать! Где сейчас голубка?
