лейтенанта.
— Александр Петрович? — спросил офицер.
— Да, прошу, проходите.
— Мы зашли к вам привет передать от наших общих друзей, — выпалил скороговоркой старшина и лукаво улыбнулся. Видимо, он был очень доволен тем, что так четко и без запинки назвал пароль.
— Конечно, конечно, — улыбаясь в ответ, произнес «Гейне», — проходите, поговорим.
Пройдя в комнату, гости представились. Младший лейтенант оказался Станкевичем, старшина представился Шакуровым.
— Мы одни в квартире? — спросил Шакуров и, получив утвердительный ответ, похлопал рукой по солдатскому вещевому мешку, который лежал у его ног. — Здесь блокноты для шифрования, деньги и запасные батареи к рации.
В разговоре выяснилось, что «гости» принесли и новую рацию. Но после приземления, добравшись до Москвы, они сдали ее в камеру хранения на Курском вокзале, замаскировав тряпьем.
Вдруг послышался звук открываемого замка. Станкевич и Шакуров насторожились и замерли, а Шакуров машинально скользнул рукой к кобуре, висевшей на поясе.
— Это жена вернулась, — как можно спокойнее сказал гостям «Гейне».
Через пару минут в комнату действительно вошла жена «Гейне» — Татьяна Борисовна. Мужчины встали и поклонились, хотя не слишком галантно. Демьянова в ответ улыбнулась.
— Танюша, — сказал Александр Петрович, — у нас гости. Не собрать ли что-нибудь на стол?
Кивнув, Татьяна Борисовна ушла на кухню. Засуетились и гости. Они стали доставать из своего вещмешка советские солдатские пайки.
— Вы наши гости, ничего не надо, — остановил их Демьянов, — вам и самим это пригодится. А вот деньги я возьму. Сколько вы привезли?
— Десять тысяч, — ответил Станкевич и протянул «Гейне» внушительную пачку, упакованную в бумагу. Деньги предназначались для «Престола».
— А как у вас с документами? — спросил Демьянов, на этот раз совершенно серьезно.
— Нормально, — ответил Станкевич, — на Курском вокзале нарвались на патруль, проверили документы, все оказалось в полном порядке.
— Это радует, — заметил Александр Петрович.
В дальнейшей доверительной беседе прибывшие сообщили «Гейне» как немецкому резиденту в Москве, что цель их прибытия состоит не только в том, чтобы передать для организации «Престол» рацию, деньги и шифры, но и в проведении диверсионной работы в столице, сборе шпионских сведений, установлении, если удастся, контактов с антисоветски настроенными людьми в Москве. В комнату вошла Татьяна Борисовна и пригласила всех к столу.
Угощая курьеров, «Гейне» держался спокойно и естественно, незаметно направляя их на нужную тему. Умело расположив гостей к себе, не допускал панибратства и взял на себя роль тамады на вечер: все время провозглашал тосты и следил за тем, чтобы рюмки гостей не были пустыми.
В разгар трапезы Александр Петрович встал и произнес тост: «За нашу скорую победу». Жена с жаром поддержала мужа, внимательно посмотрев на него. Гости тоже не отказались от предложения выпить «за победу», хотя уже еле держались на ногах.
Вскоре «Гейне» спросил посланцев, где те остановились, и, не получив вразумительного ответа, предложил переночевать у него, тем более что близился комендантский час и необходимых специальных пропусков для передвижения по городу у них не было. Гости легко согласились с Александром Петровичем, решив, что в его квартире они будут в наибольшей безопасности.
Спустя некоторое время курьеры немецкого рейха крепко спали — сказалось количество выпитой водки и действие снотворного, подмешанного в нее. Убедившись, что гостей теперь ничем не разбудишь, погасив свет, Демьянов поднял штору затемнения, немного приоткрыл окно, затем снова закрыл. На диване безмятежно похрапывали Шакуров и Станкевич.
Тихо звякнул входной замок. В комнату осторожно вошли три человека. Немецких курьеров обыскали, сфотографировали, патроны в их пистолетах «ТТ» заменили холостыми. Вся операция произошла в считаные минуты и без малейшего шума. Пожелав хозяевам спокойной ночи, посетители быстро удалились.
Убрав со стола следы «пирушки», «Гейне» с женой отправились отдыхать. Уже в спальне, прижавшись к мужу, Татьяна Борисовна призналась:
— Я очень боялась, до сих пор руки трясутся…
— Совсем не заметно, — пошутил Александр Петрович.
— Я боюсь за тебя, Саша. Демьянов нежно поцеловал жену:
— Спи спокойно, теперь все уже позади. А хочешь, я тебе почитаю?
Он приподнялся на локте и достал с полки над кроватью толстую, в клеенчатой обложке тетрадь. Устроившись поудобнее, Александр стал листать исписанные листы, ища что-то определенное.
Таня знала, что в эту заветную тетрадку муж выписывает понравившиеся ему цитаты из прочитанных книг, и приготовилась слушать, положив голову на его плечо.
Наконец Александр Петрович нашел, что искал, но, заметив закрытые глаза жены, тихо опустил руку с тетрадью и хотел погасить свет. Таня сделала протестующее движение рукой, прошептала:
— Читай.
Александр с сомнением глянул на жену, поцеловал ее в переносицу и, понизив голос, произнес:
— Это напутствие русской императрицы Екатерины II, по происхождению немки, своим подданным, выезжающим за границу: «Молодых людей, еще не окрепших в священной любви к Отечеству, нельзя выпущать в Европу, ибо ничего толком в целях ее не распознав, они там едино лишь пенки вкусные с чужих тарелок слизывают…»
Что хотел сказать этим Александр. Таня не поняла, она уже спала… Демьянов погасил свет…
Когда гости проснулись утром, кофе был готов и его аромат распространялся по квартире.
Почувствовав этот запах, менее сдержанный Шакуров, потирая руки, воскликнул:
— Sehr gut! [11]
После легкого завтрака курьеры отправились погу-. лять по Москве и, как они говорили, «пивком поправить головы».
— Доброго пути, — напутствовал их Александр Петрович, хотя знал, что путь их будет не очень добрым.
Выйдя из подъезда, мужчины направились в центр города. Они прошлись по улице Горького, старательно козыряя встречным патрулям, зашли в здание Центрального телеграфа, где Шакуров завел разговор с какой-то женщиной. Станкевич же, покинув Шакурова, двинулся в сторону Белорусского вокзала. В сводках наружного наблюдения Станкевич получил кличку «Длинный», а Шакуров — «Лысый».
Из сводки наружного наблюдения за объектом «Длинный»:
