Судоплатов против Канариса

Сотрудник секретно-политического отдела НКВД (30-е годы).

1939—1941 годы — сотрудник Контрразведывательного управления НКВД.

С 1941 года — начальник третьего отдела Особой группы при наркоме внутренних дел.

С 1942 года — начальник третьего отдела Четвертого управления НКВД .

Это были одаренные люди, умеющие относиться к своему делу творчески. Виктор Ильин курировал в Москве артистические и писательские круги. В его ведении был и Большой театр СССР. К Большому театру, особенно к его балетной труппе, пристальное внимание проявляли немецкие дипломаты, среди которых абсолютное большинство были сотрудниками абвера. Балерины всегда пользовались успехом у политической элиты Советского Союза, многие члены правительства покровительствовали им.

Чаще всего с «Гейне» работал Михаил Маклярский. Вместе они вырабатывали общую линию поведения Демьянова. Александр с большим успехом устанавливал контакты с творческой интеллигенцией, знакомился в театре или на ипподроме, у себя дома. За два года до войны «Гейне» вышел на контакт с представителем германской торговой миссии в Москве, и тот в разговоре назвал ряд фамилий русских эмигрантов. Все упомянутые люди были хорошо знакомы Александру и дружили с семьей Демьяновых еще до революции. Александр сразу понял, что немецкая разведка заинтересовалась им и искала контакты с целью вербовки. Много позднее, в найденных после войны мемуарах Гелена[5], говорилось, что в то время Демьянов получил в картотеке абвера кличку «Макс».

Глава третья ОРГАНИЗАЦИЯ «ПРЕСТОЛ»

Высокий и сутулый человек преклонного возраста, с седой бородкой клинышком короткими шажками передвигался в сторону Новодевичьего монастыря в Москве. Воротник старенького, видавшего виды дождевика был поднят, а потертая фетровая шляпа сдвинута на затылок. День выдался на редкость теплым, дождя не было, и такой наряд выглядел несколько нелепо. Незнакомец подошел к церкви Новодевичьего монастыря, снял шляпу, перекрестился и вошел внутрь. Купив свечку, он поставил ее перед иконой Богородицы. Несколько минут спустя он вышел и направился в ту часть монастыря, где располагались многочисленные квартиры, в которых ютились представители некогда процветавшего в России дворянства. Нищета соседствовала здесь с остатками былой роскоши. Зайдя в любую из квартир, можно было увидеть рядом с каким-нибудь благородным антикварным столиком XVIII века торчащие трубы, все зеленые от плесени, и ржавую воду, капающую прямо на витую ножку. «Удобства» располагались во дворе, где повсюду виднелись кучи угля для отопления. Но людям, жившим здесь, казалось, что древние стены монастыря надежно укрывают их от царящего вовне всеобщего безумия. В подклети Успенского собора монастыря жил Борис Александрович Садовской [6]— русский поэт, писатель, критик, автор романа «Приключения Карла Вебера» и сатирического рассказа «Двойник».

Действительно, эти годы ознаменовались знакомством с В. Брюсовым, активным сотрудничеством в журналах «Весы», «Русская мысль», «Северные записки», «Аполлон», «Золотое руно» и других, приобщением к литературному миру Москвы и Петербурга.

В короткий срок Садовской стал модным автором, которого охотно печатали многочисленные периодические издания. Одинаково успешно выступал как поэт беллетрист, литературный критик, историк литературы и драматург.

Блестящая литературная карьера омрачилась несчастьем, определившим всю дальнейшую жизнь. В мае 1904 года он заразился сифилисом. Болезнь в то время в принципе уже излечивалась, и поэтому лечился Борис Александрович старательно и даже чрезмерно. В результате наступило общее отравление организма. Спустя десять лет начались местные параличи — то в руке, то в ноге. Осенью 1916 года его поразила спинная сухотка и он остался до конца своих дней парализованным. Тем не менее ему было суждено пережить не только большинство сверстников по Серебряному веку, но и умершую в войну жену (заботы о нем взяла на себя его свояченица).

Умер он 5 марта 1952 года в Москве[7].

Его «каморка» была постоянным местом «тайной вечери» для деятелей культуры, горячо обсуждавших судьбу очередного находящегося в опасности объекта и строивших планы его спасения. Именно эти тайные встречи, да еще написанное в июле 1941 года стихотворение, в котором Садовской призывал Гитлера восстановить русское самодержавие, заставили контрразведчиков обратить на него пристальное внимание.

Из сводки НН[8] :

«Объект „Предводитель“, возвратись из города, зашел в церковь Новодевичьего монастыря, поставил свечку перед иконой Богородицы, затем отправился к себе домой, а еще через некоторое время вышел из дома без плаща и шляпы и прошел в подвал Красной церкви монастыря, где живет известный вам объект „Поэт“. В течение получаса не возвращался. На этом наблюдение за ним было снято».

Справка 1-го Управления НКВД СССР на фигуранта «Предводитель»:

«Предводитель» — Глебов — бывший предводитель Дворянского собрания Нижнего Новгорода. В настоящее время за семьдесят лет. Тем не менее пользуется большой известностью в кругах бывшей аристократии. В 1915 году именно он приветствовал царскую семью в Костроме по случаю торжественного празднования 300-летия дома Романовых. Жена Глебова была своим человеком при дворе последней российской императрицы Александры Федоровны».

Справка 1-го Управления НКВД СССР на фигуранта «Поэт»:

«Поэт» — Садовской Борис Александрович — 1881 года рождения, уроженец Нижнего Новгорода, русский, из дворян. До Октябрьской революции имел в Щербинках (пригород Нижнего Новгорода) свое поместье. Его отец заведовал всеми лесами бывшей Нижегородской губернии. В 1929 году выехал в Москву.

Его жена — Садовская Надежда Ивановна, из дворян, была фрейлиной императрицы Александры Федоровны, жены Николая II с 1914 по 1917 год, вплоть до ареста последней. Была близка с Вырубовой, главной фрейлиной императрицы. Надежда Ивановна была в дружбе и близких отношениях с Григорием Распутиным, которого она почитала «святым пророком, предсказавшим свою и общую погибель».

Со слов Надежды Ивановны, последний раз она видела царскую семью во время ареста в 1917 году. Прощаясь с ней, Александра Федоровна «благословила ее идти в народ», т.е. послала ее пропагандировать борьбу за восстановление монархии.

«Общество спасения царя», со слов Надежды Ивановны, действительно существовало, но было очень законспирированным. Оно финансировалось американцами, давшими 8 млн. долларов на спасение царя. Надежда Ивановна говорила, что она являлась членом этого «общества» и даже должна была в нем сыграть значительную роль. По ее словам, дело спасения царя сорвалось в результате того, что находившиеся под арестом в Тобольске и на Урале Романовы не поверили являвшимся к ним эмиссарам «общества», полагая, что они подставлены большевиками. В связи с этим «Общество» решило послать Надежду Ивановну к царской семье, учитывая, что ее лично хорошо знала Александра Федоровна. С деньгами и иностранными паспортами она должна была уже выехать на Урал и попытаться спасти царскую семью, но в это время пришло известие, что семья уже расстреляна».

Агентурное донесение «Старого»[9] :

«Садовской — писатель, живет с женой в подвале Красной церкви Новодевичьего монастыря, в комнате, перегороженной занавеской, за которой находится его библиотека. Садовской при советской власти не опубликовал ни одного своего произведения. Все их складывал за занавеску. Получал пенсию Союза писателей за прошлые заслуги в надежде, что он будет писать и при новой власти. Садовской ранее получал обеды из столовой Союза писателей, которыми делился с приживалками — монашками из секты „федоровок“. Когда Садовской перестал получать обеды, монашки ушли. Садовской парализован, глубокий инвалид, передвигается на коляске».

Разработка Садовского была поручена особому подразделению, состоявшему из группы сотрудников НКВД во главе с Павлом Анатольевичем Судоплатовым. Летом 1941 года Судоплатов вместе с Маклярским начал операцию, замысел которой первоначально заключался в том, чтобы до