После обеда новоиспеченный жених пришел с визитом.
Он разговаривал с тетушкой и смеялся. Слушая его голос, я все больше и больше его ненавидела. Как только он ушел, тетушка с радостными ю-ю* принесла мне подарок.
— Ю-ю… ю-ю… прими мои поздравления, дорогуша!
Разверни пакет! Горю от нетерпения увидеть перстень, достойный Самии Шарифф.
— Не хочу. Я у него ничего не просила. Сама открывай, если тебе так хочется.
Как маленький ребенок, сгорающий от любопытства, она неуклюже развернула пакет. Внутри был перстень с изумрудом и золотые часы. С восхищением тетушка протянула подарки мне.
— Упакуй аккуратно. Покажешь матери, когда вернешься домой. И береги эти вещи. Ты будешь носить их всю жизнь, а сейчас можешь померить.
— Может, позже. Сейчас не хочется.
— Вот еще, опять недовольна! Современным девушкам не угодишь.
Чтобы не слышать ее обидных слов, я удалилась в свою комнату. Тетушка никак не желала понимать, почему мне были безразличны эти драгоценности. Ей не понять, что для меня даже примерка была равнозначна пожизненной кабале. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, но желанного покоя оставалось все меньше и меньше. Свадьба Пои так называемые каникулы закончились, настала пора возвращаться в Алжир. Я желала оказаться как можно дальше от моего жениха и всего с ним связанного. Махнув рукой тетушке с дядюшкой на прощание, я поспешила в самолет. Хотелось поскорей забыть все случившееся на этой неделе! Я была готова встретить в штыки неминуемые расспросы матери. «Или она думает, что я буду прыгать от радости? Отличная перспектива — выйти замуж за человека, которого мне выбрали! Как бы не так! Родители, должно быть, счастливы, потому что нашли человека, который возьмет за меня всю ответственность. Они могут больше не бояться бесчестья по моей вине. Теперь-то они будут спокойны», — рассуждала я.
Встреча с родителями представлялась мне все более опасной. Но к счастью, отец был занят, и в аэропорту меня встречал шофер.
— Здравствуй, Самия. Хорошо провела время в Париже?
Я разыграла роль нормальной девушки, которая пробела интересные каникулы, и сообщила ему, что мне было весело и теперь я скучаю по Парижу. Если бы он только знал правду! Но рассказать о том ужасе, который довелось пережить, я не могла. Как и большинство людей, он был уверен, что все девушки из богатых семей живут счастливой и интересной жизнью, потому что у них есть красивый дом и все, что они пожелают. Даже человек, приближенный к нашей семье, не догадывался о том кошмаре, в котором я жила.
У меня было трудное детство, а теперь я оказалась за шаг от того, чтобы стать женщиной, так и не испытав радостей, доступных моим сверстникам.
Увидев меня, мать взяла мои ладони в свои. Странно!
Первый раз в жизни она сделала это.
— Браво, девочка! — воскликнула она. — Вот теперь я узнаю свою дочь. Мы с отцом гордимся тобой.
— Чем именно вы гордитесь? — спросила я, отважно выдерживая ее взгляд.
— Не смотри на меня так, — добавила мать более прохладным тоном.
Я опустила глаза.
— Слушаю. Что ты там хочешь сказать?
— Ради любви к Всевышнему, не заставляйте меня выходить замуж за человека, которого я никогда не видела.
— Так почему же ты на него не посмотрела? — рассмеялась мать. — Мы с отцом затем и отправили тебя в Париж, чтобы ты увидела его. И прекрати поминать всуе имя Божье, лучше слушай, что тебе говорят родители. Ибо это и есть воля Всевышнего. Нам не в чем себя упрекнуть, мы выполнили свой родительский долг. Да знаешь ли ты, что даже не заслуживаешь такого жениха?
Он слишком для тебя хорош. Угораздило же его выбрать такую поганку, как ты!
— Я не хочу выходить замуж!
Мать залепила мне пощечину.
— Я смотрю, во Франции тебе удлинили язык, раз ты осмеливаешься возражать матери! Знай, что жизнь — это не кино о любви, которое показывают по телевизору.
Отцу лучше не знать, что ты мне наговорила. Знаешь ли ты, что может тогда произойти?
Я молча посмотрела на мать.
— Он выберет на кухне самый тупой нож и перережет тебе горло на моих глазах.
Страх пронзил мое тело, и с того дня я часто представляла, как к горлу мне приставляют лезвие.
Мать пожелала посмотреть подарки, и я с безразличным видом протянула ей пакет. Я хотела одного — уйти к себе.
— Становись взрослее! Тебе пятнадцать лет, и скоро ты будешь жить с мужем. Что он подумает о нас, узнав, как ты себя ведешь в этом возрасте? Теперь можешь идти.
Как мне не хватало моей комнаты! Это было мое укрытие, здесь я чувствовала себя в относительной безопасности. Разложив вещи, я выглянула в окно, но, к моему разочарованию, окно напротив было занавешено. Какая досада!
Пришел Камель справиться о своих французских приятелях, но о них мне нечего было рассказать, и я поведала ему о своих злоключениях. Брат стал расспрашивать о моем женихе.
— Кто он? Ты познакомилась с ним там?
— Как бы не так! Он управляющий рестораном отца.
— Теперь я понимаю, почему отец с матерью так радовались, отправив тебя туда. Мы с Фаридом подозревали что-то неладное.
Вскоре пришел и Фарид. Он хотел расспросить меня о жизни в Париже, но младший брат дал понять, что момент не самый удачный.
— Что случилось, Самия? — все-таки спросил Фарид. — Ты что-то натворила? В таком случае, не хотел бы я оказаться на твоем месте.
— Замолчи, — перебил Камель. — Ничего она не натворила — ее хотят выдать замуж.
— Как это выдать замуж? Ты ведь еще юная. И кто этот счастливчик?
— Я его не знаю, и даже не решилась взглянуть на него, когда он приходил посмотреть на меня.
— Ты согласилась? — спросил Камель испуганно и удивленно одновременно.
— Мое «да» или «нет» никому не интересно. Все уже решено за меня: свадьба состоится. Они хотят избавиться от меня как можно скорее, отправить меня подальше от вас.
Я заплакала, словно мне предстояло покинуть братьев уже сегодня.
— Неразрешимых проблем не бывает, — подал надежду Фарид. — Я поговорю с матерью и заставлю ее прислушаться к голосу разума.
Братья пошли в свои комнаты, когда вернулся отец.
Сердце выпрыгивало из груди — я боялась встречи с ним, будто на самом деле совершила какой-то проступок. Спросит ли он, как прошла поездка? Или как прошло сватовство? Что мне ему ответить? Разговор с отцом для меня был равносилен разговору с Богом. Я осмотрела себя, проверила, не растрепались ли волосы, как я одета. Отец всегда требовал, чтобы я скрывала от всех, что я женщина, а теперь позаботился о том, чтобы я стала замужней женщиной.
Как обычно, он сидел за столом один и ждал, пока мать, словно его личная служанка, подаст ужин. Я подошла, чтобы поцеловать его, но он не позволил, ограничившись рукопожатием, как с чужим человеком.
— Как прошла поездка? Надеюсь, что это был первый и последний раз, когда платил за тебя я. Все последующие поездки будет оплачивать твой супруг.
— Да, папа, спасибо, — ответила я сдержанно.
— Надеюсь, ты слушалась тетку?
— Да, папа. Я делала все, что она мне говорила.
Он собирался сделать мне знак удалиться, как вдруг передумал. От страха я втянула голову в плечи.
