Возле турникета я оглянулась сказать отцу «до свидания», но он был уже далеко. По пути к самолету я старалась не поднимать головы, пряча лицо: мне казалось, что все таращатся на меня и уже сейчас за мной следят всевидящие глаза моего отца.
В самолете соседнее кресло занимал пятидесятилетний мужчина. Он был намного старше меня, а значит, это вряд ли рассердило бы моего отца. В момент взлета я закрыла уши руками, чтобы не слышать гула турбин.
— Впервые летишь на самолете? — приветливо спросил сосед.
— Нет, не впервые, — скромно ответила я.
Что было впервые, так это разговор с незнакомцем, и я до полусмерти боялась, как бы он не решил, что я ненормальная.
— Раньше бывала во Франции?
— Это моя родина, мсье. Я прожила там первые семь лет, а теперь возвращаюсь после восьмилетнего отсутствия.
— Тогда ты должна радоваться. А чем занимаешься в Алжире? Ходишь в школу?
Я поняла, что не смогу сказать правду. По национальности он, скорее всего, был французом и вряд ли понял бы, почему такой девочке, как я, запретили ходить в школу.
— Я с отличием окончила среднюю школу, — ответила я уклончиво.
— Браво. Люблю прилежных детей. А я преподаю в колледже. Твои родители, наверное, гордятся тобой и подарили тебе эту поездку в награду за твои труды, не так ли? На их месте я сделал бы то же самое.
Вести беседу мне было трудно: я избегала тем личного характера и все время переводила разговор в другое русло либо сама задавала вопросы о нем самом. Он сказал, что работает преподавателем в Алжире уже пять лет и очень любит эту страну. Четыре раза в год он ездит во Францию навестить супругу.
Полет длился два часа. Время в компании интересного собеседника пролетело быстро.
— Уважаемые господа, пристегните ремни, — объявила стюардесса. — Через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Орли-Южный.
Самолет шел на снижение, и я прильнула к иллюминатору: как приятно снова увидеть проплывающие внизу знакомые картины, так не похожие на алжирские.
Мой приятный спутник на прощание пожелал удачной учебы и больших профессиональных успехов в будущем. Если бы он только знал, что я испытывала в тот момент! Но я никогда бы не доверилась незнакомцу.
Поблагодарив его за приятную компанию, я пожелала счастливого свидания с супругой.
Выражения на лицах попадавшихся навстречу людей заметно отличались от тех, что я видела в алжирском аэропорту, — они излучали спокойствие. Жизнь во Франции казалась размеренной и умиротворенной.
В зале ожидания меня ждали тетушка и ее муж.
— Дорогой, — сказала она супругу, — посмотри, она действительно стала красивой девушкой! — Потом она повернулась ко мне: — Мать будет гордиться тобой, потому что из тебя выйдет очень красивая невеста!
— Но я не собираюсь замуж! — воскликнула я.
Тетушка рассмеялась, словно я сказала невесть какую глупость.
— Все девушки когда-нибудь выходят замуж, дорогая.
А что им еще делать?
— Они могут трудиться, зарабатывать себе на жизнь и ни от кого не зависеть, — убежденно ответила я.
— Но только не дочь господина Шариффа, моя дорогая. И где ты всего этого набралась?
Забрав багаж, мы поехали в дом к дяде. Я с восторгом рассматривала попадавшиеся на нашем пути громадные здания и сгорала от нетерпения поскорее сообщить Амине о своем приезде. Мне так хотелось ее увидеть.
— Как дела у твоих родителей?
— Спасибо, тетя, хорошо.
— Твоя мама рассказывала, что ты выросла, но я и представить не могла насколько. Это сколько тебе уже?
— Скоро пятнадцать.
— Мы обязательно отпразднуем твой день рождения, — пообещала она слащавым голосом. — Будешь умной и послушной, будешь относиться к нам с почтением, тогда мы купим тебе очень хороший подарок.
Будешь относиться к нам с почтением — что означают эти слова? Разве я не относилась с почтением к своим родителям? От тетушкиных речей у меня комок подступил к горлу. В голове один за другим стали возникать вопросы. Затевалась какая-то интрига! Но я гнала дурные мысли, чтобы насладиться своим пребыванием во Франции.
Когда мы приехали, я познакомилась с двумя двоюродными братьями, которых никогда не видела раньше.
Они жили в Алжире, пока мы были во Франции, и переехали сюда, когда мы покинули страну.
— Заходи, моя дорогая, чувствуй себя как дома.
— Спасибо, тетя.
— Вот твоя комната, — сказала она, показывая комнату, которую уступил мне один из ее сыновей. — Распаковывай вещи и присоединяйся к нам в кухне.
— Можно я позвоню Амине?
— Амина — это дочь мусорщика?
— Да, это она.
— Лучше поешь сначала. Ты наверняка проголодалась.
— Ну пожалуйста, тетя, — взмолилась я. — Позволь мне позвонить. Я восемь лет ждала этого!
— Ну ладно. Только быстро и сразу приходи обедать.
Я по памяти набрала номер Амины. Сердце выпрыгивало из груди, когда я повторяла про себя: «Только бы она была дома!» И вдруг я услышала голос моей подруги.
— Амина?
— Да, я.
— Это Самия, — сказала я дрожащим голосом, не в силах совладать с эмоциями.
Мне так много нужно было ей рассказать: о том, как трудно жить в Алжире, как мне не хватало ее поддержки все эти годы, пока мы были в разлуке. Но рядом находилась тетушка, которая слышала каждое мое слово и могла все передать моей матери! Поэтому я попросила Амину перезвонить мне через час, после того как поем.
— Расскажи, что происходит в Алжире, — попросила тетушка. — Как твои школьные успехи?
— Блестяще. Вот только я не смогла закончить учебу…
— Не расстраивайся, — перебила она. — Главное — ты умеешь писать и читать. Сегодня вечером нам нужно обсудить одно очень важное дело.
«Вот как! Значит, я была права насчет интриги! Отправляя меня во Францию, мой отец преследовал некую скрытую цель».
— О каком деле?
— Вечером узнаешь. Но ты не беспокойся. Речь идет исключительно о твоем благополучии.
Амина позвонила через час, как и было условлено.
Тетушка, как только поняла, что звонит дочь мусорщика, недовольно буркнула: -
— Не говори долго. Ты ведь знаешь отношение к ней твоей матери. Ей не понравится, что ты общаешься с этой девчонкой.
Я проигнорировала ее замечание, ведь я так соскучилась по своей подруге. К сожалению, я не могла поведать ей всего, потому что тетушка все равно была поблизости и слышала разговор. Перед тем как повесить трубку, я пригласила ее в гости, поскольку и здесь меня лишили права выходить из дому одной.
