женщинам безжалостными фанатиками-интегристами. Только незначительная часть мусульман превратила ислам в религию террора. И не стоило приписывать подобные воззрения всем остальным.
Спустя какое-то время Рами познакомил меня со своей семьей. Сначала он представил меня своей единственной сестре и ее жениху, потом тете, которая воспитывала его как сына. И, наконец, отцу. Само собой разумеется, больше всего я боялась не понравиться его отцу. Я боялась реакции этого мужчины шестидесяти семи лет, с величественной осанкой, который уже отошел от дел и находился на пенсии. Но мои страхи оказались напрасными. В первую же минуту он, взяв меня за руку, понимающе посмотрел на сына и произнес столь желанные для меня слова:
– Она прекрасна!
Лед растаял, а мои страхи рассеялись, как дым.
Даже в лучших семьях
Вскоре после моего знакомства с родственниками Рами мы сидели с ним в бистро в компании его сестры Рихам и ее жениха Али. Между нами возник небольшой спор на волнующую меня тему – о положении женщины в обществе и семье.
Я первой заговорила о правах женщин в исламской стране, и постепенно, слово за слово, все втянулись в этот разговор.
К моему большому удивлению, я узнала, что в возрасте трех лет сестру Рами подвергли обрезанию. Услышанное было для меня настоящим шоком: семья, как мне казалось, с либеральными взглядами, так по-варварски поступила с ребенком! Но, чтобы до конца разобраться в этом вопросе, я решила не уклоняться от темы разговора.
– Рами, ты одобряешь эту практику?
– Я удивлен не меньше, чем ты,
– Да что такого с ней случилось? – возмутился Али. – Тоже мне! Ведь так угодно Богу. Люди и их традиции тут ни при чем. – Категоричным тоном он заключил: – Так Аллах хочет, и так написано в Коране.
– Аллах не предписывал обрезать маленьких девочек. Ты можешь перечитать весь Коран от начала до конца, но ничего подобного там не найдешь. Этот обычай позаимствован у африканских племен.
Разговор теперь шел на повышенных тонах, так что Рами сделал нам замечание:
– Тише, вы! На нас оглядываются.
– В голове не укладывается то, что я только что услышала. А ты, Рихам, почему молчишь? Это ведь касается в первую очередь тебя.
Рихам встревожил этот жаркий обмен мнениями, но она решила промолчать. Сколько таких женщин, которые предпочитают заплатить за мир своим молчанием, которое тут же будет истолковано как покорность. Операция, которую она перенесла в три года, воспринималась ею как нечто само собой разумеющееся. Но разве она не страдала?
Я постаралась взять себя в руки и сначала хорошо подумать, прежде чем высказаться, но успокоиться так и не смогла.
– Не молчи, Рихам, скажи, что ты сама думаешь об этом?
Она обеспокоенно посмотрела по очереди на каждого из нас, и только после этого ответила:
– Я никогда не задавалась подобным вопросом. Я воспринимаю это как свершившийся факт и не думаю, что это как-то мне повредило.
– Да, ты права, – поспешил поддержать ее Али. – Мы уважаем правила, и это никак не усложняет супружескую жизнь, скорее наоборот.
– Что ты хочешь сказать этим «наоборот»? Что необрезанные женщины усложняют супружескую жизнь?
При сексуальных отношениях обрезанные женщины часто испытывают боль, что приводит к уменьшению, а порой и к полному исчезновению сексуального влечения, и это вряд ли способствует установлению благоприятного климата в семье.
Когда я рассказала Али о проблемах, которые могут возникнуть в результате удаления части клитора, он удивился, но сразу же попытался использовать старые как мир клише, чтобы защитить этот обычай. По его словам, мои аргументы были ничем иным, как повторением сплетен и насмешек, которые используются, чтобы уязвить мусульман. На это я заявила, что попытка оправдать эту процедуру, опираясь на религиозные положения, – не более чем мошенничество.
– Я не сомневаюсь, что Аллах установил обряд обрезания не без причины, – нахмурившись, стоял на своем Али. – И причину эту знает только Он. Я больше не хочу говорить на эту тему, Самия.
Как это просто – вспоминать Аллаха каждый раз, когда необходимо оправдать невежество или лицемерие. Навязывать свои правила, беря Аллаха в свидетели, – значит прибегать к железобетонной аргументации. Какая арабская женщина, зависимая, запуганная и порабощенная, осмелится оспаривать слова Бога?
Варварская традиция женского генитального обрезания, столько раз повсеместно осужденная, продолжает практиковаться в ряде мусульманских стран. А ведь это может привести к смерти!
«Доброжелатели» настаивают на обрезании девочек, чтобы те могли доказать свою непорочность в день свадьбы и в дальнейшем соблюдать верность супругу. Они предпочитают не думать, что обрезание не гарантирует непорочности, равно как и супружеской верности. Ошибочным также является мнение, что обрезание повышает плодовитость. Скорее наоборот, оно может спровоцировать бесплодие. Из-за него роды проходят очень болезненно, что иногда приводит к смерти новорожденного, а бывает, что и матери.
Сторонники этого обычая говорят, что таковы предписания религии. Однако ни одна из религий, в том числе и ислам, не призывает к обрезанию девочек. Женское обрезание – это просто пережитки прошлого.
Одно можно утверждать наверняка: необходимость обрезания и религиозные воззрения неразделимы в ментальности отдельных народов. А может, это просто один из способов контроля над сексуальной жизнью женщин? Выдаваемое за религиозный обряд, обрезание дополняет и без того немалое количество средств угнетения женщин и ущемления их человеческого достоинства.
Я не сомневалась в правильности сделанных выводов. Определенно, обычаи, традиции и всевозможные практики, которые ставят целью продолжать удерживать женщину на крайне низком социальном уровне, противоречат здравому смыслу и должны быть упразднены раз и навсегда. Им не место в цивилизованном обществе.
Многие девочки во всем мире, увы, все еще убеждены, что обрезание делают для их же пользы. Они наизусть помнят урок, заученный с детства, и мне печально осознавать, что они оправдывают действия, уродующие их тело. Их заставляют слепо верить в то, что есть только два важных этапа в жизни женщины: обрезание и замужество. Якобы лишь совершив первый ритуал, она будет способна исполнить второй, и только тогда станет взрослой. Девочки уверены, что после этого их жизнь будет подобна празднику и осыплет их подарками. Они еще не знают ни о предстоящих страданиях, ни о важной роли тех частей органов, которых их насильственно лишили.
Некоторые люди до сих пор считают, что клитор может отравить мужчину либо ребенка в процессе его появления на свет. Другие уверены, что это мужской орган, поэтому логично и предпочтительно удалить его, чтобы маленькая девочка стала полноценной женщиной. Третьи боятся, что этот орган может стать причиной семейного бесчестья, а значит, от него можно и должно избавиться, пусть даже ценой физического здоровья и психического равновесия девочек.
Несмотря на то что еще сорок лет назад целесообразность обрезания была поставлена под сомнение, а теперь оно даже запрещено и уголовно наказуемо как минимум в тринадцати африканских странах[15], многие мужчины отказываются жениться на необрезанных девушках, что только усиливает социальное давление на тех, кто хочет выйти замуж.
Выслушав меня, Рихам озабоченно сказала:
– Я была ребенком. Если бы меня спросили, я бы отказалась. Я поняла, что это такое, только когда выросла. Я еще не знаю, как это на меня повлияет. Мне остается только быть осторожной с собой, а потом и с супругом. Спасибо, что открыла мне глаза. В нашей стране все продолжают верить, что это религиозный
