ненаглядной супруги, — мелькнула у Скелли очередная веселая мысль. — Интересно, кому на самом деле понадобились эти старые железки?»
— Стоило мне проявить малейший интерес к доспехам нашего великого предка, как обнаружилось, что их нет, — сказал он. — Поэтому я даже испытываю некоторую вину из-за их исчезновения. С другой стороны, меня ждет, надеюсь, содержательный разговор с Ротрамом. Не разорваться же мне. — Он посмотрел на Тивана. — Кому можно доверить поиски доспехов?
— Я сам этим займусь. Благодарю за бдительность.
— Это было исключительно любопытство.
— Мы найдем доспехи.
— Не сомневаюсь. Жаль, что тот парень, который сделал это по прошествии стольких зим после гибели Дули, сам куда-то делся — у него это хорошо получается.
Тиван не оценил шутки и принялся осматривать комнату. Ризи стал ему помогать. «Разумно, — подумал Скелли, выходя обратно в коридор. — Если бы вором был я, то постарался бы припрятать краденое именно здесь, где меньше всего желание его искать. Правда, и спрятать тут что-нибудь сложновато».
Он спохватился, что не знает, куда отвели Ротрама.
— Тиван, вы не отпустите Ризи проводить меня туда, где сейчас находится Ротрам?
Ризи вышел из комнаты с видом человека, довольного таким оборотом. Знает, что начальник с него семь шкур спустит. Рад оттянуть этот кровожадный момент. Особенно если поиски ни к чему не приведут.
Они спустились по лестнице почти к самому выходу на улицу. Глядя на уверенно шагающего Ризи, Скелли подумал, уж не поторопился ли он, избрав в провожатые этого зацикленного на своих мыслях человека. Если им придется выходить наружу, он к этому не готов — оделся слишком легко. Едва ли Ризи это заметил и понимает. Ему хотелось остановить Ризи и перемолвиться с ним по душам, но вокруг сновали посторонние, и было бы неправильно, если бы кто-нибудь их подслушал. Да и Ризи явно слишком перенервничал, чтобы отвечать впопад. Этот разговор придется отложить.
Сомнения Скелли развеялись, когда он сообразил, что на улицу выходить все-таки не придется. Его привели в нижние жилые помещения башни, отведенные под казармы для несущих здесь вахту гвардейцев. Стража постоянно менялась, так что помещение не производило впечатления чего-то обжитого и уютного. Обычный перевалочный пункт, как сказал бы какой-нибудь Демвер. Ничего лишнего в обстановке, видимость порядка, холод и тоска. Поел, поспал, ушел. Очень хороший выбор места для допроса, особенно если учесть, что разговор должен состояться не жесткий, а доверительный — разговор паука и мухи, присевшей на паутину.
Седобородый мужчина с седой копной вьющихся волос сидел за столом в дальнем конце помещения. Лицо его было сплошь покрыто глубокими морщинами, которые, однако, отнюдь не уродовали его, а, напротив, придавали выразительность и почтенность. Большие, слегка навыкате голубые глаза казались насмешливыми и немного грустными. Одет гость был в роскошный бархатный камзол мышиного цвета, пересеченный от левого плеча к правому бедру широкой золотистой перевязью. Перевязь заканчивалась у пояса прекрасными ножнами из черной кожи. Меч у него успели отобрать, так что пустые ножны производили удручающее впечатление. «Интересно, где его нашли, если он явился сюда в таком виде, — подумал Скелли. — Или он просто любит направо и налево демонстрировать свою холеность и зажиточность?» Толстая шуба валялась мохнатой горкой на соседней лавке. Двое охранников стояли у него за спиной, напряженно следя за действиями Ризи. Обстоятельства и неписаные правила требовали вести допрос в их присутствии. Скелли быстро осмотрелся и сразу понял, что побег возможен разве что через ту дверь, в которую они только что вошли. Свет с улицы проникал сюда через крохотные окна под потолком.
— Пусть охрана встанет при входе, — распорядился Скелли, обращаясь к провожатому. Тот сделал соответствующий знак, и оба стража поспешили занять новый пост. — Наш гость — уважаемый человек, и нам, как и ему, нечего опасаться.
— Именно поэтому меня лишили моего меча, — показал торговец на пустые ножны.
— Если вы заметили, я тоже явился без оружия, — улыбнулся Скелли, разводя руки и присаживаясь на лавку напротив. Под камзолом чувствовалась определенная сила, так что имело полный смысл во избежание сложностей отгородиться от собеседника столом. С некоторых пор он перестал надеяться на свою былую прыть, а любимый тонкий кинжал, больше похожий на длинную иглу, он и в самом деле предпочитал оставлять в спальне — чтобы не было соблазна им воспользоваться. — Вы не находите, что здесь слишком холодно? — Ротрам лишь пожал плечами. — Ризи, друг мой, распорядитесь, чтобы очаг растопили. Мы с нашим гостем не настолько привычны к зимним холодам, как здешние виггеры. Да и средства нам пока позволяют согреваться, когда захочется.
Он ожидал последней фразой вызвать у собеседника какую-нибудь ответную реакцию, однако тот продолжал взирать на происходящее с видом случайного свидетеля, который вот-вот встанет и удалится восвояси.
«На дыбе такие быстренько ломаются», — подумал Скелли, а вслух сказал:
— Вы ведь Ротрам, торговец оружием, мы ничего не перепутали?
— Если я буду это отрицать, вы меня отпустите?
— Что вы делали вчера в таверне «У старого замка»?
— Ел, разумеется.
— Только не говорите, будто разгонять толпу вас подтолкнули скопившиеся после еды газы. Вы ведь прекрасно понимаете, что я не звал бы вас сюда, если бы вы, Ротрам, не оказались, случайно или нарочно, замешаны в одном очень нехорошем деле. С которым мы сейчас вынуждены разбираться.
— Допросите своих людей, которые без зазрения совести вторгаются в чужой дом и начинают там бесчинствовать на глазах потрясенных посетителей. Зачем вам нужен я?
— Именно для того, чтобы установить истинное положение вещей. Или вы считаете, что мы подобным, как вы выразились, вторжениям попустительствуем? — Он оглянулся на Ризи, самолично занявшегося очагом, словно ища у него поддержки своим словам. — Каждое утро я просыпаюсь и обнаруживаю, сколько еще старого мусора нам предстоит убрать, чтобы замок, да и весь Вайла’тун задышали свободно.
Собеседник благоразумно промолчал.
— Почему хозяева таверны предпочли уйти?
— А что им оставалось, по-вашему, делать? Ждать, когда их убьют?
— Но ведь вы только что сказали, что правда была на их стороне. Были свидетели вроде вас. Все бы подтвердили, что речь шла исключительно о самообороне.
— Вы ведь главный писарь?
— О, да, конечно, я не представился! Скелли.
— Я так и понял. Вероятно, вы прекрасно разбираетесь в летописях и кто на ком был женат, но если в вашем окружении даже херетоги занимаются дровами, то вы едва ли знаете, что такое общение простого человека с вояками из замка.
Скелли заметил, как Ризи выпрямился и отряхнул руки. Правда, огонь уже весело горел, так что, вероятно, это было не более чем совпадение.
— Присоединяйтесь к нам, друг мой, вам будет интересно послушать мнение постороннего о ваших питомцах.
— Я не настолько посторонний, — поправил его Ротрам, — чтобы кто-то мог убедить меня в том, будто вчерашние молодчики действовали в таверне без приказа.
— Вы подтверждаете это? — повернулся Скелли всем телом к Ризи, оставшемуся стоять у стола.
— Если бы речь шла о людях из моей сотни, я бы сказал наверняка.
— Вся беда в том, — любезно пояснил его слова Ротрам, — что один из нападавших сам был херетогой.
Скелли сделал вид, будто эти сведения ему неизвестны. Он уже чувствовал, что разговор без дыбы получится непростым, и подыскивал правильные обороты по ходу дела.
— Получилось крайне некрасиво, — сказал он, любуясь перевязью собеседника. — Насколько я понимаю, речь ведь идет не просто о хозяевах всеми любимой таверны, но о семействе молодого и весьма
