толкового юноши по имени Хейзит. Я ничего не путаю?
— Вы прекрасно осведомлены, — хмыкнул Ротрам. — Его как раз прогнали с работы на карьере, где он строил печь, которая могла бы всех нас спасти от дикарей. Вы ведь про это тоже знаете, не так ли?
— Несомненно. Но только вы как-то странно об этом выразились. Для начала нужно было спасти отрезанных от остального мира мастеров. Вы ведь тоже наверняка слышали о вторжении вражеских всадников и произошедшей стычке, в которой погибли виггеры?
— Об этом все уже знают. Нападавших обратили в бегство, и надо было спешить доделывать печь, а не спешить все сворачивать. Кто это решил?
Если бы Скелли не собирался переманивать оружейника на свою сторону, в этом месте стоило прекратить беседу и отдать его скучавшему где-то в замке палачу. Наглец не отвечает на вопросы, а задает свои! Скелли повернулся к Ризи:
— Кто это решил?
Херетога смотрел сейчас на главного писаря с нескрываемым удивлением, совершенно сбитый с толку и не понимая, зачем кривляться и разыгрывать перед никчемным торговцем эту дикую сцену. Разве не присутствовал Скелли на срочном совете, где собрались почти все участники заговора против Ракли и где при закрытых дверях решалась судьба карьера, печи и того выдумщика-мальчишки?
Воспользовавшись замешательством Ризи, Скелли развел руками.
— Как видите, данное обстоятельство никому из нас не известно. Вероятно, решение принимали те, кого больше заботила жизнь людей, а не какая-то, пусть даже очень вместительная, печь. А вы что, почувствовали связь между прекращением работ и случившимся в таверне?
— Послушайте, я пришел в таверну, когда там все уже было кончено. Судьба связанных решалась при мне. Как я могу судить, они наведались туда с совершенно определенными целями. Можете спросить тех посетителей, которых вместе с матерью Хейзита ваши люди бросили в подвал.
— Кстати, а как им все-таки удалось освободиться и победить хорошо обученных воинов?
— Нашла коса на камень. — Ротрам перевел взгляд со Скелли на Ризи. — Нашлись, видать, те, кому такая вопиющая несправедливость хуже горькой редьки. Я видел нескольких мужиков, которые возились с вашими пленниками.
— И которых вы, разумеется, не знаете ни в лицо, ни по именам?
— Разумеется. Они ушли все вместе, а прежде я их в наших краях не видел. Думаю, новые друзья Хейзита со стройки.
— Если так, то мы этих друзей обязательно найдем. Продолжайте.
— А что продолжать?
— Что видели.
— Мужики эти хотели пленников прямо там и порешить, чтобы меньше потом вопросов было. Я отговорил.
— Вы отговорили?
— Хоть я и торгую оружием, вита Скелли, но я мирный человек и против войны. Тем более междоусобной. Гверна, мать Хейзита, мне доверяет. Она прислушалась к моим словам и согласилась не усугублять свое положение.
— Так вы и Гийса им посоветовали в заложники взять?
— Нет, я был против. С таким заложником беды не оберешься. Настоял, кажется, сам Хейзит.
— Они ведь, кажется, были дружны, не так ли? Вместе жили на карьере.
— Этих подробностей я, увы, не знаю. Мне вообще представляется, что парень, в смысле Гийс, оказался там, в таверне, случайно. Он сам предложил, чтобы его взяли с собой.
— Любопытно! Сам предложил? — Скелли и Ризи обменялись недоверчивыми взглядами. — Зачем вообще он стал связывать своего бывшего приятеля?
— Я зашел туда как раз в тот момент, когда это происходило. Хейзит не ждал никаких гостей, а тем более Гийса. Вероятно, заподозрил, что он замешан в происходящем. Гийс, могу сказать, вел себя тоже довольно странно, не оправдывался и не требовал себя освободить. Даже, как я говорю, согласился стать заложником. Понимаю это так, что он хотел доказать тем самым свою непричастность. Раз вы знаете, что они с Хейзитом дружили, значит, он мог дорожить этой дружбой.
— Чушь какая-то, — признался Скелли. — Вы сами в это все верите?
— Я верю в то, что видел.
— Понятно. А что вы потом говорили собравшимся перед таверной?
— А вам разве не донесли?
Скелли пожал плечами.
— Я не верю всему, что слышу.
— Соседи пришли поддержать хозяев таверны. Они были вооружены кто чем и могли учинить самосуд. Я просто призвал их к спокойствию и попросил разойтись, потому что помочь они уже не могли, а навредить — предостаточно.
— И вы не говорили ничего о том, что теперь виггеры могут точно так же вторгнуться в любую избу и что помогать простой люд должен не им, а друг другу?
— Интересная мысль, — усмехнулся Ротрам. — В следующий раз я так и скажу.
— Куда направились беглецы? Где нам искать Гийса? Не говорите, что не знаете.
— Не знаю. Родственников у Гверны не осталось. Все друзья и знакомые живут внутри Стреляных стен. Идти, по сути, некуда.
— Но тем не менее они все-таки ушли. И вы при этом присутствовали. — Скелли встал с лавки и глянул на стоявших поодаль у входной двери стражников. — Вы прекрасный собеседник и умный человек, Ротрам. Мне хочется вам верить. У Демвера один сын, и он едва ли согласится просто так его потерять. Ни мергами, ни сверами я не распоряжаюсь. Мне было бы неприятно, если по вине вашего знакомого и его семейства началась, как вы выразились, война. А ведь она может начаться. В нашей истории подобные повороты случались. Гибли неповинные люди. И что самое печальное, даже торговцы оружием не успевали на ней нажиться. Иногда их самих убивали. Вам ведь не хотелось бы такого конца? У вас есть семья?
— Нет.
— Когда мы пришли за ним, у него в доме была внучка Закры. Ну, вы ведь знаете наверняка — ну, Закра, сумасшедшая прорицательница, — ни с того ни с сего подал голос Ризи.
Очевидно, став соучастником совершенно никчемного разговора, он пожалел потраченных на поимку Ротрама трудов и решил внести свою лепту.
Скелли с удовольствием проследил за изменениями на лице до сих пор остававшегося почти невозмутимым собеседника и сел на прежнее место.
— Вам, должно быть, небезразлично, что произойдет с этой девочкой. Ей сколько? Зим двадцать от силы? Жить да жить. Да и вам самому на старости лет, вы уж простите мою стариковскую прямоту, второй такой возможности может не представиться.
Ему показалось, что изменился даже исходивший от Ротрама запах. О, вот и слабое звено нашей мощной цепи! Женщины, женщины…
— Так куда, вы говорите, они отправились? — повторил Скелли свой вопрос.
— Я действительно не знаю. Насчет угрозы, я вам верю, но даже и под пыткой не смогу ничего рассказать, поскольку не знаю. Клянусь.
— Клясться пока рано. Я вам тоже почему-то верю. Вы не производите впечатление человека легкомысленного. И прекрасно понимаете, куда и зачем попали. Наш с вами разговор может быть последним. С некоторых пор я перестал дорожить не только торговцами оружием, но и кузнецами.
— Я представляю…
— Вы, должно быть, хороший человек, вита Ротрам, однако ваши представления о жизни несколько устарели. Не смотрите на меня с таким удивлением. Сейчас многое меняется. И вовсе не в ту сторону, к которой мы все, так или иначе, стремимся. Знаете, я тут давеча пришел к выводу, что в нашем непростом мире существуют силы и помимо нас, которые движут событиями по своему собственному усмотрению. Нам только кажется, что мы держим в руках непобедимое оружие. На самом же деле мы такие же исполнители воли, как вон те двое стражников. Их мечи — не их мечи. Они будут обращены на того, на кого им укажут.
