причины, – закончила его мысль Бет.
– Судя по всему, Мадлен Бушон думает, что кто-то просто скопировал почерк Неизвестного Солдата, чтобы сбить с толку следствие.
Джейк устроился в кресле поудобнее.
– Вполне возможно, что я не самый подходящий опер для данного дела, – ведь мне мерещится рука этих чертовых тэк-лордов чуть ли не во всех бедах, приключающихся в мире.
– Некоторое время я сама подозревала, что они подкупили даже моего отца.
– Но теперь, когда ты снова с ним работаешь, эти подозрения возникают реже?
– После тех событий в Мексике... нет, я не могу снова полностью ему доверять, – ответила Бет. – Но когда все, какие только возможно, правительственные организации начали давить на меня, уговаривать помочь ему, чтобы ускорить заключительную стадию работы, – я просто не сумела отказать им.
– Знаю, ведь это все происходило у меня на глазах.
– Большая часть, но далеко не все. Яростнее всего я спорила сама с собой. Ну, как бы там ни было, в конце концов я позволила себя уломать. Знаешь, труднее всего оказалось оставить на время тебя в БЛА и переехать сюда, чтобы работать в организованной для отца лаборатории. Тэк – очень страшная вещь, и если я смогу помочь его уничтожить – ради этого стоит многим пожертвовать.
– Насколько близка к готовности его антитэк-система?
– Мы сделали почти все. Теперь уже скоро.
– Пора, пожалуй, кончать разговор, Бет, – неохотно сказал Джейк. – Не самое удачное у нас выходит Рождество.
– Ничего, мы свое возьмем потом, – пообещала она.
Почти целую минуту Джейк сидел в кабинке и смотрел на погасший экран.
Идущий по второму кругу Санта-Клаус хотел было снова предложить ему кружку эгнога, но передумал.
А вот в Англии зима была настоящей.
По всему Барсетширу густо, бесшумно падал снег. К утру он завалил болота, окружавшие тюрьму максимальной охраны № 22 слоем в фут, а то и больше; резкий, порывистый ветер завывал в высоких неокаменных стенах.
Силовое поле одного из ограждений, отделявших лазарет от остальных зданий тюрьмы, слегка барахлило; резкие, хрипловатые звуки далеко разносились в серенькой рассветной мгле.
В гладкой блестящей стене лазарета с шипением распахнулась дверь, и наружу выехали на колесах три приземистых робота. Они направились к ближайшему генератору силового поля и начали что-то в нем ремонтировать.
В серой комнате осталась всего одна человеческая фигура – стройная темноволосая женщина лет сорока в медицинской форме. Обеими руками сжимая кружку эрзац-кофе, она стояла рядом с высоким узким окном.
Еще раз отхлебнув из кружки, она бросила взгляд на парящие в воздухе часы.
Кивнув какой-то своей мысли, женщина допила кофе и выбросила пустую пластиковую кружку в мусорный ящик. Еще раз проверив время, она пересекла комнату и вышла в коридор.
Мимо проходила белая эмалированная медицинская сестра. В руках она несла желтый поднос с двумя порциями каких-то лекарств.
Худощавая женщина поравнялась с сестрой и одобрительно похлопала ее по боку.
– Хорошо работаешь, Софи, держись и дальше так.
– Спасибо, доктор Думлер, мадам.
Пройдя коридор, медсестра по пандусу поднялась на второй этаж тюремной больницы и остановилась у двери с табличкой
– Личный код? – последовал вопрос.
– 30/203/083.
Дверь бесшумно скользнула в сторону.
– А, Софи.
Беннет Сэндз сидел в мягком кресле, рядом со своей кроватью.
– Как всегда – очень рад вас видеть.
– Спасибо, мистер Сэндз.
Сейчас Сэндз выглядел хуже, чем год назад, он совсем исхудал. Под глазами лежали глубокие темные тени. Одной руки не было.
– Благодаря вам эта дыра становится почти сносной.
Он взял с подноса одну из маленьких чашечек и выпил налитую в нее бледно-голубую жидкость.
– Уф-ф. Никак не могу привыкнуть ко вкусу этой гадости.
– Простите, мистер Сэндз, сэр.
