– Парень?
– Да, и очень симпатичный. Но я в столь ранний час покинула наше ложе и позвонила ему совсем не из-за его красивых глазок.
Бет обняла Джейка и положила голову на его голую грудь.
– Когда-то, в БЛА, этот парень знал Гордона Честертона. Он советует нам связаться с необиологом по имени Йордон Беларски.
– То Йордон, то Гордон, – пробормотал Джейк, – а где его искать?
– В этом-то весь вопрос. Два года назад Беларски преподавал в Калифорнийском университете, а затем у него случился нервный срыв. Мой приятель употребил выражение «кризис совести», но он вообще любит громкие слова.
Бет отодвинулась от Джейка.
– По последним имеющимся сведениям, Беларски вел нечто вроде кочевой жизни на улицах Фриско.
– Посмотрю, может, удастся как-нибудь выследить этого то ли нервного, то ли совестливого типа. А не связан ли его кризис с биологическим оружием, разработанным Честертоном?
– Мой приятель утверждает, что Беларски тесно сотрудничал с Честертоном, хотя лично я не припоминаю такой фамилии, – сказана Бет. – Попозже я съезжу в университет, может быть, за ленчем удастся выяснить что-нибудь еще. Если только ты не возражаешь.
– Конечно же, мне не хотелось бы отпускать тебя во Фриско, ведь...
– Знаю, знаю. Этот город совсем не безопасен для такого нежного создания, как я.
– Вот именно, – ухмыльнулся Джейк.
Зайдя в кабину-видеофона на пересадочной станции глубоко под заливом, Джейк набрал номер и увидел на экране того же улыбающегося белокурого андроида, что и раньше.
– Как дела у моей бывшей жены? – спросил он, представившись.
– В ее состоянии не произошло никаких изменений, мистер Кардиган.
– А как мой сын?
– Он продолжает находиться под наблюдением, симптомов заболевания не обнаружено. Однако ему было бы лучше остаться в профилактическом отделении по крайней мере еще на два дня.
– Да, это хорошо. – Джейк с облегчением вздохнул. – Можно с ним поговорить?
– Подождите, пожалуйста. Сейчас я вас переключу.
Изображение исчезло с экрана.
Черно-серый подземный вокзал поражал своей пустотой. Поезда на Сан-Франциско ожидало не больше десятка людей.
Экран оставался мутно-серым.
Толстяк, занимавший соседнюю кабинку, с кем-то оживленно спорил.
– Но я же говорю тебе, Фрэнсис, сейчас просто опасно ехать. Про Фриско рассказывают такие истории... Да, конечно, они мои знакомые, а не твои, но это вовсе не значит, что они не понимают обстановку... Это бубонная чума, а то и что похуже. Да, да, я люблю твою драгоценную мамочку, но мы можем купить этой старой перечнице подарок в каком-нибудь другом месте, в котором я не буду рисковать...
– Папа, ты что-нибудь узнал?
Печальный и усталый Дэн с надеждой смотрел с экрана.
– Я подхожу все ближе и ближе, но пока у меня нет ответа. А как...
– Ты вправду думаешь, что маму можно как-то вылечить?
Джейк уверенно кивнул.
– Конечно, и мы близки к тому, чтобы узнать, Как именно. Не забывай, что над этим работают многие люди.
Бросив взгляд налево, Дэн понизил голос.
– А ты веришь, что мама еще жива?
– Конечно. А почему тебе пришло в голову...
– Не знаю, просто они здесь вешают так много лапши на уши, что уже не знаешь, чему можно верить. А со мной обращаются, словно я малолеток какой. Что тебе сказали?
– Мне сказали, что ее состояние не изменилось.
– Не изменилось, – отрешенно повторил Дэн. – То же самое говорят и мне.
– Значит, ей не стало хуже, Дэн.
– Но и не лучше. – Он покачал головой. – Не доверяю им.
– Мне надо успеть на поезд, – сказал Джейк. – Я скоро позвоню опять.
– Как ты думаешь, удастся помочь маме?
