следовательно, и вы тоже. — Он готов был испепелить Мейснера взглядом.
— Вы можете сообщить мне нечто такое, о чем я еще не знаю? — многозначительно спросила вице- президент у Мейснера.
— Нет. Вот к какому выводу я пока пришел. Некто считает, что где-то хранится огромная база секретных данных. Всем вам известно, что Инфокалипсис — всего лишь слух, причем очень старый. — Мейснер, видимо, вознамерился поставить в деле точку. — Насколько мне известно и насколько я верю, никакой тайной базы данных не существует.
— Так как же нам стереть что-то, чего нет?
— Может, он пытается сбить нас со следа? — Мейснер повернулся к Клэнси. — Есть что-нибудь новое по гостям в Зале съездов?
— Вроде бы все чисты; а у всех сотрудников службы охраны, которые не были на дежурстве, имеются проверенные алиби, — ответил Клэнси.
— Тогда вам, друзья мои, наверное, больше незачем здесь оставаться. — Вице-президент откинулась на спинку кресла и медленно обвела многозначительным взглядом представителей спецслужб. — У нас осталось меньше двух часов. Лучше перейти к делу. Мы тратим на вас миллиарды долларов из бюджета… А в результате вы докладываете: ничего нет, пусто.
— Можно еще послать несколько тысяч агентов, отряд спецназа… пусть обшарят весь Второй мир! — выпалил Клэнси. — Мы получили всю необходимую поддержку, в том числе двести тысяч киберкопов. Добавьте к этому тотальную слежку камер-шпионов, и получается, что от нас ничто не ускользнет. Может, надо, как в добрые старые времена, подключить людей?
— Если подключим людей, все рано или поздно выплывет наружу, — возразил Мейснер. — Подключать людей — все равно что баламутить киберслизь! — Он нарочно воспользовался популярным названием кибержурналистов, которыми управляли отдельные СМИ. Обычно они целыми днями слонялись по «Изумрудному городу», снимали аватары и отдыхающих, которые воплощали в жизнь свои самые смелые мечты. — Так все начнут искать его, и все окажутся причастными к поискам. Стоит только начать, и дело разрастется как снежный ком; ситуация выйдет из-под контроля. — Он посмотрел вице-президенту в глаза. — Итак, вы готовы подписать Тедди смертный приговор?
— Мистер Галлахер! — Вице-президент повернулась к нему.
— Я согласен, мэм, — быстро ответил тот, стараясь не смотреть в угрюмое лицо Клэнси.
— Поддерживаю, — тихо произнесла голограмма Суилкина.
Ни Галлахер, ни Суилкин не смотрели на Марлина. Оба они знали, что Марлин в замешательстве.
Как только трое руководителей спецслужб вышли, вице-президент встала и, обойдя стол, приблизилась к монитору, на котором по-прежнему светилось второе послание похитителя. Она посмотрела на него и театрально развернулась лицом к оставшимся.
«Она всегда готова использовать все к своей личной выгоде», — подумал Мейснер.
— Думаю, необходимо повторить то, что я сказала несколько часов назад, — заявила вице- президент. — В настоящее время нашей страной никто не управляет!
Все молчали. Если не считать Мейснера, никто больше не хотел вставать на чью-либо сторону. Сейчас не то время, чтобы демонстрировать преданность кому бы то ни было.
— Сара! — Нэнси Самнер повернулась к генеральному прокурору.
— Формально у нас по-прежнему есть живой президент. Здесь вопросов не возникает. И процесс управления страной продолжается. Если рассматривать дело с данной точки зрения, я бы сказала, что необходимости в немедленных действиях нет. Мы говорим о его возможности выполнять свои обязанности в случае кризиса.
— Что такое, по-вашему, кризис?
— Определить его можно, если — и когда — он произойдет.
— Значит, по-вашему, похищение президента кризисом не является?
«Хороший ход», — подумал Мейснер.
— Собственно говоря, физически он не похищен. Да, похитили его аватар, но в законе такая ситуация не отражена, если не считать некоторых подзаконных актов ООН и ВОЗ. Аватары являются субъектами торгового права; более того, на них распространяется действие законов об интеллектуальной собственности, авторские права на которую принадлежат пользователю и поставщику… Есть правила и законы…
— Так правила или законы?
— И то и другое. Законы относятся к торговому праву и охране авторских прав. Правила касаются в основном условий эксплуатации. Но они действуют только во Втором мире. Ни одному аватару, насколько нам известно, пока не удалось проникнуть в Реал, и, следовательно, аватары не подпадают под нашу юрисдикцию. Более того, вряд ли такое осуществимо и в будущем. Вторая проблема. С точки зрения территории наши законы не всегда автоматически распространяются и на Второй мир. То есть, если окажется, что он находится в зоне Второго мира, принадлежащей иностранной державе, скажем какой- нибудь арабской стране, которая не пустит нас на свою территорию, какой у нас выход? Послать туда войска? Но куда именно? Во Второй мир или в Реал? Границы размыты. Как аватар, он не имеет никаких юридических прав. Он лишь коммерческая единица, грубо говоря, вещь. Даже подзаконные акты ООН созданы с единственной целью защиты прав кадавров в Реале, а не прав ПВП во Втором мире.
— Сара, черт побери, мы говорим о президенте Соединенных Штатов, а не о каком-то игровом аватаре! — Спикер отреагировал с обычной для него грубоватой прямотой, которая всегда призывала его искать кратчайшие пути обхода.
Марлин слегка покачал головой в знак неодобрения. Он понимал, что спикер раздражен еще и потому, что ему не удастся провести выходные на своем ранчо.
— Извини, Уилл, — возразила генпрокурор, — но нигде не говорится, что его аватар чем-то отличается от других. Я лишь объясняю суть дела с юридической точки зрения.
— И только конгресс способен объявить его недееспособным, — задумчиво заявила Нэнси Самнер.
— Да… но только после того, как у нас появится веский повод усомниться в его дееспособности. — Генпрокурор пожала плечами. Она действительно могла лишь объяснить ситуацию с юридической точки зрения. А если это не нравится вице-президенту… что ж, ее проблемы.
— Итак, что же вы нам посоветуете? — вскинулась вице-президент. Она быстро решила свалить всю вину на генерального прокурора; возможно, тогда удастся вынудить ее принять решение, которое поддержат все.
Генеральный прокурор, сама далеко не дура, решила разыграть популярную двухходовку, чтобы уйти от ответственности, так называемый вашингтонский тустеп.
— Советую подождать до тех пор, пока мы узнаем, что произошло на самом деле, — осторожно ответила она, — или пока не пройдет срок, назначенный Кондором. Не забывайте, сейчас всего шесть утра. Никто не ожидает увидеть президента еще несколько часов. Только сотрудники спецслужб, которые находятся на дежурстве, в курсе того, что здесь произошло на самом деле. Да, в Реале убили человека, но нам по-прежнему не известно, связано ли убийство с похищением президента. Предлагаю продолжать поиски со всем возможным тщанием. И если мы решим пока не предавать дело огласке, поскольку оно касается национальной безопасности, не понимаю, за что нас могут подвергнуть критике.
— Нас всегда критикуют, — буркнул спикер. — Что бы мы ни делали.
— Но не с точки зрения закона. Здесь никаких возражений нет.
Подал сигнал компьюфон; ответила Самнер:
— Да, слушаю. — Лицо у нее окаменело; некоторое время она слушала, что говорит ее собеседник, а потом медленно положила трубку. — Кажется, дело двинулось. Стерли официанта… Того, что принял к оплате карточку президента.
— Стерли? — удивился Уилкин. — Что это значит?
— Это значит, что ПВП во Втором мире исчезают. Они стираются из матрицы, взрываются, разделяются на составляющие кубиты. Постепенно матрица поглощает их. Проходит десять минут, и ПВП как
