открыл не щеголеватый шеф Лондонского отделения, а грязный бродяга, способный стать украшением любой помойки.
– Ни хрена себе, Джон, – произнес Маршалл, входя в комнату. – От тебя даже запах, как от ханыги.
– Я нашел в коридоре пару подносов с едой и опрокинул их себе на костюм. Потом набрал влажной земли из цветочного горшка, пошел в ванную разделся и растерся ею. А когда все высохло, добавил еще фасоли с острым соусом. В ванной творится черт-те что. – Пентанзи усмехнулся. – В таком виде меня не пустят даже в приют Армии спасения. Но зато все отверженные Мосс-Сайда признают меня своим.
Маршалл рассказал ему о том, что произошло в Ирландии, и изложил свой план.
– Ты считаешь затею несколько авантюрной? – спросил он, закончив.
– Нет. Бывает и хуже. Во всяком случае, это твой способ. Следуй своей интуиции. Она тебя не подведет.
– Ты сообщил обо всем в Вашингтон. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Я знал, что ты догадаешься.
– Ты был в зеленом «воксхолле».
– Просто следил за тобой. Но то, что я делаю сейчас, – моя личная инициатива.
Маршалл поверил. Ему хотелось спросить о Ронейне, но сейчас было не время.
– Пора двигать.
Пентанзи, жизнерадостный черный гигант, рассмеялся:
– Как все-таки здорово снова оказаться в деле! Черт возьми, надеюсь, меня не арестуют, когда я буду проходить по коридору. А то ведь замудохаешься потом объясняться.
Соулсон положил трубку. За последние двадцать минут он уже третий раз звонит Маршаллу. Ему хотелось предупредить его, даже убедить остановиться. Но теперь уже поздно. Его брат начинает акт возмездия и будет действовать так, как считает нужным. Он вдруг позавидовал ему, позавидовал его свободе, способности защищать закон по-своему.
Он оставался в своем кабинете. Идти было некуда. Дел тоже никаких. Через десять минут он попробует еще раз. Может быть, к тому времени Джимми вернется. А пока позвонил Армитеджу.
– Будь на всякий случай на месте, – сказал он. – И пусть Пол Джоб будет наготове. Он нам может понадобиться.
Соулсон положил трубку и вдруг чихнул, чертыхнулся и чихнул снова. Сейчас только простуды еще не хватало! Он вспомнил о Боге, опустился на колени у стола и стал молиться.
В четверг вечером для многих уже начались выходные. Свет фар заполнивших шоссе машин пробивался сквозь плотную завесу дождя. Одни жаждали напиться, другие – провести ночь с девочками, третьи – с помощью наркотиков погрузиться в нирвану.
Возле пивоваренного завода Маршалл свернул на Паркуэй, а затем медленно, со скоростью двадцать миль в час, поехал по боковой улочке. Дождь заливал в окно, разбитое Бурном, и пассажирское сиденье рядом все промокло. Он пытался различить признаки движения на тротуаре, но ничего не увидел. Вполне естественно. Наверняка они пожелали убедиться в том, что он один и нет никакого подвоха. Через пару миль он развернулся и поехал обратно. Снова безрезультатно.
Он увидел Техасца на третий раз, на полпути от Паркуэй, рядом с сожженными во время бунта магазинами. Кунз стоял в темноте дверного проема одной из лавок и не делал попыток привлечь внимание Маршалла. Его осветили фары проходящей мимо машины. Маршалл тоже не подал вида, что заметил Кунза. Он надеялся, что Джилл находилась где-то поблизости и что Кунз не устроил засады. Вокруг не было ничего подозрительного, никаких машин в переулках, готовых в любой момент выскочить на него. Кунз понимал, что Маршалл профессионал, он будет драться до последнего и заодно может уничтожить товар. Именно на это Маршалл и рассчитывал. Не прибавляя скорости, он миновал группу пьяных бродяг, на улице не было никаких признаков опасности.
Он делал уже четвертый проход, когда появился Кунз и просигналил остановиться.
– Пятьдесят четвертый, где вы? – произнес Маршалл в зажатую между колен полицейскую рацию. Затем, отключив ее, чтобы не было слышно случайного треска, разжал колени, и рация упала на пол. Он остановился у тротуара, под правой рукой у него удобно лежал «НК-94».
Сигнал услышали шесть полицейских патрулей, а также прослушивающий переговоры полиции член банды «Найлас». Никто не обратил на него внимания: мало ли кто из бобби, совершая ночной объезд, со скуки бормочет в эфир всякую чушь.
Тесса приняла и поняла условный знак. Она сидела за рулем полицейской «панды», украдкой уведенной со своего участка. Взять машину не составило труда: проверив, какие автомобили сегодня ночью свободны, она просто взяла в дежурной комнате ключи и уехала. Прибавив скорости, чтобы успеть вовремя, она направилась на Принсес-Паркуэй.
Маршалл вышел и встал, используя машину как прикрытие.
– Стой там, – велел он Кунзу, демонстрируя «НК-94». – Обговорим сделку.
– Ну ты, бля, совсем чокнулся, если приехал сюда один, – сказал Техасец.
– Все предусмотрено. Чемоданы заминированы: две гранаты на проволоке. Проволока у меня в руках. Если буду падать, дерну и вырву чеку, и ты лишишься своего груза.
