– Ты всегда так говоришь. Оставим, Джимми.
– Не могу. Мне кое-что непонятно.
– Боже, лучше бы я не рассказывала тебе. Ведь мы уже столько раз это обсуждали.
– Это важно. То, что сделал твой отец, повлияло на твое отношение к мужчинам.
– Чушь! Потом, он мне не отец, а отчим.
– Все равно родственник.
– Когда он появился, мне было шестнадцать. Через год они с мамой поженились. Я уже жила самостоятельно, когда он стал приставать ко мне.
– Ты сама дала ему повод?
– Нет, я же говорила тебе.
– Но ты переспала с ним.
– Намного позже. Он донимал меня несколько месяцев. Я была в растерянности. Он все время звонил мне. Говорил, что живет с моей матерью только потому, чтобы быть рядом со мной. Я тогда порвала со своим парнем, которого, казалось, любила. Мне было так плохо! А он старался меня утешить, и я уступила. Мне нужен был человек, который вернул бы мне покой и уверенность.
– Он соблазнил тебя.
– В восемнадцать-то лет?! – возразила она. – Я была уже совершеннолетняя. – Она не сказала Маршаллу, что заигрывала с отчимом, ей доставляло удовольствие поощрять его, и было интересно, как далеко он сможет зайти. Она совсем не хотела, чтобы все так вышло, и только спустя несколько лет поняла, что это было неизбежно.
– Тебе, наверное, это нравилось.
– Нет. Нет. Просто так получилось.
– Но ведь он приходил еще.
– Да, он от меня балдел. А что? – насмешливо сказала она.
Маршалл ударил ее ладонью по лицу. Не сильно, но чувствительно. Держась за щеку, она вскочила. Глаза ее сверкали яростью.
– Ублюдок! Он поступал так же. Бил меня за то, что я не хотела больше с ним ложиться. И ты такой же, Джимми? Будешь меня бить, чтобы заставить спать с тобой?
– Извини, – произнес он, испытывая стыд за свою несдержанность.
– Точно такой же, – продолжала она. – Никакой разницы. Лишь бы добиться своего.
– Ну извини ради Бога. – Маршалл испытывал неловкость и унижение. Но она сама его довела. Он протянул к ней руки.
Она наслаждалась своей властью, наблюдая его смущение и раскаяние. Именно поэтому она позволяла двадцатилетним юнцам во время свиданий тискать и щупать себя. Ее возраст и опыт давали ей власть над ними: ей нравилось видеть беспомощное выражение на их лицах. Она потерла горящую щеку, чтобы та живым укором запылала еще сильнее. Пусть он помучается.
– Я люблю тебя, – сказала она. – Больше, чем ты думаешь. – Наклонившись, она взяла в рот его мужское начало и стала нежно ласкать его языком и губами, чувствуя, как он растет и набирает силу.
Он смотрел на нее, гладил ее волосы, и в груди его разливалась теплая волна. Ее любовь принадлежала ему. Как хорошо, что она приехала.
Разбуженные демоны успокоились, но для этого сначала надо было растравить душу. На короткое время он снова почувствовал, что может доверять ей. Теперь, занимаясь любовью, он уже не представлял ее в объятиях других.
Сейчас он видел только ее одну.
Второй помощник администратора спустился в курилку по двум причинам. Во-первых, ему нужно было поговорить со своим заместителем Смитом подальше от посторонних ушей, а во-вторых, как всегда, когда наваливаются неприятности, он просто хотел покурить.
Устроившись подальше от остальных курильщиков, администратор зажег сигарету. Смит расхаживал перед ним взад-вперед, дул холодный пронизывающий ветер, и он пожалел о том, что не надел пальто.
– Я думал, Ронейну можно доверять, – начал администратор.
– А разве нет? Он всегда следовал правилам управления.
– Тогда почему он неожиданно попросил отпуск, а когда мы проверили место, куда он якобы поехал, его там не оказалось?
– Возможно, он просто передумал и уехал с семьей еще куда-то.
– Порядок есть порядок. Каждый обязан сообщать, где находится.
Не зная, что сказать, Смит пожал плечами.
