друзьям.
— Что он поражен вирусом. Я знаю также, что произошло в Новом Орлеане. Вероятно, даже больше, чем вы. — Кой ознакомил ЗДР с отчетом, который Эдем передал ему по телефону. Когда он закончил, ЗДР отодвинулся от стола и некоторое время ничего не говорил, просто размышлял. Кой наблюдал за ним; прерывать его размышления ни к чему.
— Я задаюсь вопросом, почему они уехали вместе, — сказал наконец ЗДР. — Это если им верить.
— Ему верю. Человек этот самоуправный, но он не предатель. И я не поверю, что он убил Гуденаха.
— Никаких оснований. Кто убил Триммлера, тот совершил и это преступление. А мы… — ЗДР замешкался, — мы все еще, черт возьми, не знаем, кто же убил Триммлера. А ну, если это все же проделки нашей парочки?
— Бросьте, Норман.
— О’кей… О’кей. Это не они. Но тогда кто же? И в какую же дыру они забрались теперь? Нам не остается ничего другого, как объявить широкий личный розыск, подключив к нему полицию и прессу.
ЗДР покусывал губы, погрузившись в собственные мысли. Кой не спешил реагировать на его последние слова.
— Не думаю, что это плохая идея, — подтвердил наконец ЗДР свое предложение.
— Моим сотрудникам это не понравится. Они предпочитают оставаться в тени.
— Да, ведь убивают не их агентов. Послушайте, Чарли, дайте мне фотографию этого малого. Все остальное я сделаю сам.
— Они не позволят этого.
— Но они ничего не узнают. Все придется провернуть нам. Они просто увидят, что происходит. Мы должны найти эту пару. И быстро. Дайте мне фотографию, и мы запустим ее в каждую газету и телеканал Германии. Как только их засекут, я смогу подыскать там кого-нибудь, кто выяснит всю подноготную.
— Фотографию этой женщины вы тоже намерены распространить?
— Безусловно.
— Я подумаю об этом.
— Чарли, нам нужно…
— Я же сказал, что подумаю об этом. Сама идея подключения нашего парня совсем не в вашем стиле.
— В том-то и беда. Вся операция замышлялась нашим административным руководителем, я о ней не знал.
— Да, на ней явно нет вашего отпечатка.
— Но, если и так, вы тоже постарались. Прислать нам этого психа!
— Лучшего сотрудника.
— Сумасшедшего.
— Незаурядного человека. С особой родословной индивидуальности. Но все же лучшего оперативника.
— Он из ваших североирландских ребят?
— Да. И с опытом в Персидском заливе. Однажды чуть не перебил половину командования иракцев. Опоздал лишь на два часа. Но все же продолжил дело, покинул свою часть и выбил пару генералов, прежде чем вернуться обратно в расположение наших войск. Очень успешно работал и в Северной Ирландии. Беда в том, что он никогда не хотел слушать приказов, раздражал всех своими непредсказуемыми действиями. Но работу свою всегда выполнял. И вовремя.
— Куда вы клоните, Чарли?
— Я клоню к тому, чтобы вы поняли: смерть Триммлера стала для него сигналом собственного поражения. Но он ухватился за что-то. И он пойдет до конца, чтобы смыть знак поражения.
— Вы настолько верите ему?
— В личном плане я эту маленькую вонючку не выношу. Но поверьте, если у него будет только полшанса, он во всем разберется.
— Надеюсь, что вы правы. Есть там что-нибудь еще?
— Нет.
— Значит, все, — сказал ЗДР, складывая бумаги в папку. — Мне нужно возвращаться.
— Все идет по расписанию?
— Да-а. Это присуще поездкам президента.
Кой поднялся и обошел вокруг стола.
— Когда вы уезжаете?
— «Номером первым» военно-воздушных сил из Хитроу. Вылетаем в два.
— На что этот номер похож?
— Что вы имеете в виду?
— Президентскую уборную, разумеется. Разве вы не пользуетесь ею?
— Нуг Чарли, е-мое. У вас, англичан, сральня — первый номер в жизни! Вы только и счастливы на толчке.
Они немного расслабились.
— Мне пора. — ЗДР вскочил на ноги. — Черт возьми, все это дело — сплошной бардак. Мне все время нужно быть с президентом, а я могу думать лишь об этой парочке — какое еще они выкинут коленце. Спали в одной постели! Как вам это нравится? Что они думают о себе, эти проходимцы? Что они Бонни и невинная Клайд?[3]
«Номер первый» вылетел из лондонского аэропорта Хитроу по расписанию в 2.02 со взлетной полосы 27 и развернулся на юг, направляясь в Париж.
Когда президент ушел в свой отсек на время этого короткого перелета, ЗДР распечатал конверт, врученный ему в аэропорту. На фотографии, которую он вынул оттуда, был изображен Эдем Нихолсон. ЗДР улыбнулся, заочно поблагодарил Чарли и опустил фотографию в конверт.
Пришло время посадить их на крючок.
Хватит трахаться, мудозвон Бонни и разъебушка Клайд!
На этот раз не было необходимости регистрироваться в двух разных номерах.
Как только Эдем показал свой паспорт жителя Европейского Сообщества, регистратор в «Бельвю» просто бросил на стол регистрационную карточку и спросил англичанина, каким образом тот собирается оплачивать счет.
— Через «Америкэн экспресс». — Эдем написал в карточке: «Мистер и миссис Нихолсон». Адрес же он дал фальшивый: «Маркет Харборо в Мидленде».
В тот день в три часа пополудни четырехколесный «ауди», не обращая внимания на сгущавшийся туман, мчался от Нордхаузена по направлению к Лейпцигу и Дрездену. Но ведшая туда с запада магистраль 80 продолжалась в лучших традициях восточногерманских дорог, и при снегопаде по ней было трудно ехать без разделительных полос и условных обозначений, которые на территории Европейского Сообщества считаются само собой разумеющимся. Это замедлило их движение. Но, по крайней мере, таковы были условия для всех машин, и Эдем вскоре убедился, что за ним никто не следит. В течение всей ночи, тех семи часов, которые им потребовались, чтобы покрыть расстояние в сто двадцать километров до Лейпцига, они не встретили ни одной машины, пока не попали в движение часа пик у границы города. Они позавтракали, выехали на автобан и следовали по нему до Дрездена. К этому времени прекратился снег, а тот, который выпал, стал быстро таять. Характерно, что Эдем решил остановиться в лучшем отеле Дрездена. Он почувствовал несказанное удовлетворение, проходя по вестибюлю, где толпились бизнесмены, говорившие (по крайней мере, половина из них) по-английски.
Их номер на четвертом этаже выходил окнами на Эльбу. Тем же видом наслаждался Гроб Митцер, когда в последний раз встречался с Фриком в День Нового года.
