суздальцы не воспрепятствовали, и вот она, Волга, путь чист до Сарая, до города великого хана.
На стругах княжичи Дмитрий и Иван, и их двоюродный брат Владимир, сын умершего от язвы князя Андрея. Везут их бояре просить у хана заступничества против Суздальца, просить вернуть ярлык на великое княжение. Андрей Кобыла правил посольство, оберегали пятьсот воинов московской дружины.
Митрополит не мог поехать, его держал взаперти Суздалец во Владимире. Поехал Сергий в одеянии простого воина. Плыл в Орду на месте прознать, как рубят друг другу головы ордынские ханы, потомки Чингисхана, надолго ли воздвиглась вражда одних чингизидов на других и как бы эту вражду разгорячить. В Коломне княжичей благословил епископ Герасим. Под Переяславлем на Трубеже стали в виду города.
Город строился. У причала длинные плоты строевых бревен. К воде сбежались плотники, землекопы поглядеть на московских княжичей, полюбоваться на краснокрылые струги.
Из города вышел князь Олег встретить на рязанской земле и пожелать путь чист московскому Дмитрию. В Рязани тоже внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Когда князь Иван ходил в Орду, рязанские бояре уговорили Олега оттягать у Москвы Лопасню. Сошло. Князь Иван не стал сражаться за Лопасню. Князь Иван был тихим соседом, обидно было, что людишки к нему уходили, но нет такой сети с частой ячеей, чтобы удержать людишек под ордынским разорением. Ныне владимирский стол захватил суздальский князь Дмитрий Константинович, муж властный и сосед беспокойный. В Рязани предпочитали, чтобы великим князем стоял отрок, с ним, пока повзрослеет, можно укрепить Рязань, рязанское княжество, а тогда уже поквитаться и за Коломну. Поэтому Олег с почетом и приветливо встретил княжича.
Головной струг медленно подплыл к причалу, воины баграми раздвигали бревна. Скинули сходни. Боярин Андрей Кобыла сошел на пристань, принес дары Олегу рязанскому.
Олег принял золотую уздечку, покрывало на седло, шитое серебром, передал гридням, сам спустился по сходням на струг. Олегу двадцать лет с лишним, княжичу Дмитрию десятый год.
Княжич стоял на помосте, под ногами ковер, невысок, худ. Черные глазенки впились с любопытством в чужого князя. Еще не считаны в его сознании обиды, что нанесли рязанскому княжеству дед Иван Калита и дядя Симеон Гордый, не мерена и обида от рязанцев, оторвавших у его отца Лопасню. Олег тоже вручил подарок, литый из серебра потир.
Рязанский владыка благословил струги. Олег сошел на причал. Княжий струг отошел на стремнину, развернул паруса и повлек за собой журавлиный клин вниз, к Волге.
Там, где Волга несла свои воды под высоким каменным кряжем, на обрывистом берегу увидели всадника в окружении воинов. Всадник сидел на золотистом коне, на нем были золоченые доспехи. Андрей Кобыла узнал доспехи, подарок князя Ивана темнику Мамаю.
В Орде замятия, сумятица — незнамо, какой ныне хан, какой его сменит завтра. Темник Мамай обещал князю Ивану дружбу, темник — это воин, это представитель войск, за кого стоит войско — тот и хан в Орде. Никто не обязывал останавливать караван по пути в Сарай, никто не обязывал поклоном темнику, но Андрей Кобыла понимал, что поклон темнику может отозваться успехом в ханском дворце. Невелик труд отвесить лишний поклон в Орде. Сергий одобрил мысль посольского боярина. По знаку боярина струги повернули к берегу. Загремели камни о днище, княжеский струг уткнулся носом в берег.
Мамай не стронулся с обрыва, чтил свое достоинство, ждал, когда русы объяснят, кто и зачем плывет в Орду.
Андрей Кобыла карабкался по отвесному берегу, потел под боярской шубой. Низко поклонился Мамаю. Напомнил ему о встрече с князем Иваном па Куликовом поле. Вспомнил и Мамай боярина. Пожелал увидеть московского княжича.
Мамая принимали все три княжича: Дмитрий, младший его брат Иван и двоюродный брат Владимир. Опытный и закаленный воитель встретился с малолетним Дмитрием. Мамай принял покровительственный тон.
Дмитрий еще не очень-то понимал, что искать ему в этой встрече. Учили его быть с ордынскими владыками обходительным и приветливым. Мамай и боярин Андрей Кобыла, а с ним и Сергий, знали, что искать.
Мамай прикинул, что московский княжич нуждается в сильной руке в Орде. Без поддержки хана не получить княжичу ярлыка на великое княжение. Если он, Мамай, поможет княжичу, то в Москве у темника будет дружеская рука, будет на кого опереться в предстоящих ордынских битвах за ханский престол. Мамай знал, что хан Навруз отдал ярлык Дмитрию суздальскому, обошел московских князей. Но хан Навруз убит ханом Кидырем, ханом, враждебным Мамаю.
Княжичи Владимир и Иван сидели за столом безмолвные. Дмитрий, как старший, подал чашу с медом ордынскому темнику.
Мамай отпробовал меда, поставил чашу и сказал, чтобы Дмитрий сел на свое место. За креслом Дмитрия стояли Андрей Кобыла и Сергий в одеянии воина.
— Просим темника,— начал Андрей Кобыла.— Восстанови справедливость! Не по отчине, не по дедине князь суздальский захватил у отрока княжеский стол. Привел ордынцев, требует княжича к ярлыку...
— Справедливость?— с усмешкой переспросил Мамай.
Однажды он уже объяснял русскому князю Олегу, что такое справедливость. Олега было желательно иметь другом в смутное время. А что может, что имеет за собой московский княжич? Он ничто в Орде. Дунуть, и облетит его власть, как пуховая головка одуванчика.
Мамай умел заглядывать вперед. Сегодня в Орде утвердился хан Кидырь. Он пришел из Синей Орды, ему неведомы пути ордынской политики, неведомо, как управлять Русью, как на Руси держать силы в равновесии. Но и хан Кидырь пришел не навечно, а на час. Мамай все более утверждался в мысли, что ему править в Орде. А по законам власти в Орде ныне надо помочь малолетке Дмитрию против суздальского князя. Суздаль, да Владимир, да Нижний Новгород в одной руке — это опасно. Малолетка князь на владимирском столе — передышка для Орды, пока не уляжется смута. Стало быть, не следует пугать московских княжичей поучением о том, что такое справедливость, но и помочь им у Кидыря Мамай не мог.
— К какому хану ты идешь на поклон?— спросил у Дмитрия, посмеиваясь, Мамай.
— В Орде есть один хан!— ответил Сергий за Дмитрия.
Мамай окинул взглядом смелого воина. Кто он? По одеянию ни князь, ни воевода, ни боярин, по ответу и хитер и мудр. Его взгляд встретили внимательные серые глаза. По твердому взгляду, по высокому челу, по незримым приметам Мамай угадал в нем главного в московском посольстве.
— Навруз убил Кульпу, Навруза убил Кидырь из Синей Орды!— сказал Мамай.— Сегодня в Орде один хан — Кидырь, но и над ним занесен меч. Хан сегодня не сила, сила сегодня за войском, а войско со мной.
— Драгоценны слова прославленного воителя! — ответил Сергий.— Драгоценный сосуд мудрости! Мы готовы принять ярлык от темника, но его оспорит суздальский князь!
— Я хочу,— произнес Мамай,— чтобы сын моего друга Ивана получил ярлык у Кидыря. Но, чтобы не случилось беды, я пошлю берегом тумен Бегича... Большой Орде жить рядом с Русью, Синяя Орда недолгий гость в Сарае... Берите ярлык, настанет час прийти сызнова, попомните, чем я помог...
Сергий ликовал в душе. Всегда было так: Орда ставила на Руси князей по княжествам, держала ярлык как сладкую приманку, чтобы стравливать русских. Ныне Орда тянется за помощью к русским князьям, чтобы Русь помогала одному хану против другого. Великое знамение!
Кидырь пришел в Сарай из Синей Орды, Ак-Орды. Ак-Орда — то улус Джучи, но разделился улус: Ак-Орда на Яике и в степях до Сырдарьи; Большая Орда в Сарае на Волге. Ак-Орда далеко от караванных путей по Волге; Большая Орда па золотом волжском пути. Давно ханы и царевичи Ак-Орды зарились па Большую Орду и волжский путь. Царевич Кидырь низверг ничтожного Навруза, сел на ханский трон, но эмиры и темники Большой Орды не приняли его и ушли на далекие стойбища. Кидырь затворился во дворце. Хан без ханской власти.
Андрей Кобыла доложил хранителю дворца, что к хану пришли московские княжичи просить ярлыка на великое княжение и принесли дары. Кидырь передал через хранителя:
