черта. Перпендикулярно тринадцатому дому в глубине двора стояли еще две пятиэтажки, но ничего похожего на контору управления Виктору разглядеть не удалось.
Он двинулся вдоль подъездов, рассчитывая встретить и расспросить кого-нибудь из жильцов. Дождь загнал людей по домам, и повезло Виктору только у четвертого подъезда. Какой-то мужик вывел на улицу добермана и, стоя под козырьком, курил. Виктор остановился и спросил, как пройти к управлению. Пока мужик думал, доберман дважды ткнулся мокрой мордой в руку Виктора, фыркнул и перепрыгнул через забор к дереву.
– Кажется, вон за тем домом, – наконец сказал мужик. – Немного в стороне. Там еще детский садик, а оно вроде за ним.
– Ага, – неуверенно проговорил Виктор, глядя в ту сторону, куда показывал мужик.
Получалось, что управление где-то за второй пятиэтажкой, если он ничего не перепутал. Пройдя напрямик через детскую площадку, Виктор миновал пятиэтажки, наткнулся на забор и двинулся вдоль него. Завернув за угол, он почти сразу увидел метрах в пятидесяти впереди за кустами фасад двухэтажного здания из красного кирпича. Середина фасада была освещена мощной люминесцентной лампой, и Виктор рассмотрел остатки выцветшей надписи «…лава тр…ду!». Судя по всему, это и была контора специализированного управления промкомбината.
Логинов направился к кустам, набрел на посыпанную гравием дорожку и двинулся по ней. Несмотря на позднее время, на втором этаже здания свет горел в шести окнах. Проходя через кусты, Виктор услышал шум подъехавшей машины и подумал, что таких авралов Ипатьевск, наверное, не переживал уже давно. С тех самых пор, как на фасаде управления не обновляли надпись.
Дорожка круто свернула у небольшой беседки и вывела Логинова на подъездную аллею, покрытую плитами. Двинувшись по ней вдоль стендов, где раньше вывешивали портреты победителей соцсоревнования, Виктор вскоре увидел расположенную справа от входа стоянку. Оставаясь в тени, он остановился и, выглядывая из-за кустов, осмотрелся.
Ничего подозрительного видно не было. На первом этаже тоже горело несколько окон. Входная дверь управления была открыта настежь, на невысоком крыльце под козырьком сидела лохматая дворняга. На стоянке Виктор насчитал четыре машины.
В самом конце стоял «Запорожец» без колес с разбитыми стеклами. Чуть ближе – «УАЗ» с пластиковой крышей вместо тента. Ближе всех располагалась белая «семерка», а за ней виднелась еще одна – красная, та, что только что подъехала. Из нее как раз вылезал какой-то работяга в спецовке.
С другой стороны, с водительского места, вынырнул человек в кожаной кепке, приличной куртке и с аккуратной бородкой. Он подтянул штаны, оглянулся по сторонам и что-то сказал работяге. Тот наклонился и полез в машину.
Ничего подозрительного в этих двоих не было, но Виктор на всякий случай решил за ними еще понаблюдать. Работяга копался в салоне довольно долго, так что за это время Виктор успел сделать несколько шагов и почти вплотную приблизиться к границе тени. Человек в кепке тем временем надел на руку барсетку и захлопнул дверцу.
Виктор смахнул с носа каплю дождя и нащупал в кармане пистолет, не сводя взгляда с «семерки». Когда работяга наконец появился из-за мокрой крыши автомобиля, Виктор напрягся, но тут же в сердцах сплюнул.
Разогнувшись, работяга поставил на крышу «семерки» резиновый сапог и тут же наклонился в салон за вторым. Уже не прячась, Виктор вытащил руку из кармана и двинулся по аллее к входу. Человек в кепке тем временем закрыл водительскую дверцу на замок и с ключами в руках начал обходить машину. И только тут он заметил Виктора.
На какой-то миг человек замер, рассматривая Логинова, потом спокойно открыл багажник и склонился над ним. Он достал какое-то ведро, поставил его на асфальт и, не разгибаясь, снова полез в багажник. Работяга тем временем выставил на крышу второй сапог, захлопнул дверцу, скользнул по Виктору равнодушным взглядом и тоже двинулся к багажнику.
Теперь было яснее ясного, что это какой-то начальник участка или мастер с рабочим приехали в управление по делам. Виктор перестал обращать на них внимание. Когда он взбежал на крыльцо, промокшая дворняга завиляла хвостом и потянулась к нему мордой.
– Ничего нет для тебя, – сказал Виктор, хлопнув себя по карману. – Сам с утра голодный, как пес…
Он потянул на себя вторую дверь, ведущую из тамбура в вестибюль, при этом вверху противно взвизгнула пружина, и тут же раздался еще один странный звук – на этот раз сзади. Виктор вздрогнул, быстро оглянулся и понял, что это дворняга просто решила отряхнуться.
Скользнув по ней взглядом, Виктор двинулся в вестибюль, уловив боковым зрением, что человек в кепке по-прежнему копается в багажнике, а работяга стоит рядом, очевидно, выслушивая какие-то наставления. Единственный кондиционер управления торчал на втором этаже, и Логинов без раздумий направился к лестнице: где кондиционеры, там и начальство.
Дверь за Виктором захлопнулась с удивительным грохотом, но он даже не вздрогнул. Пересекая вестибюль, Виктор невольно замедлил шаг, а уже взявшись за перила, остановился окончательно. Несколько секунд назад в его мозгу вдруг промелькнула мысль, что только что он мельком видел что-то очень важное. Теперь эта мысль переросла в уверенность.
Виктор оглядел вестибюль, потом бросил взгляд на дверь с еще дрожащей от удара пружиной. Все это было не то. Он переступил с ноги на ногу, задумчиво перевел взгляд в сторону и вдруг увидел тень от небольшого окошка на полу вестибюля.
Дело было не в окошке, но Виктор сразу понял, что его беспокоило. Когда он оглянулся в тамбуре, лицо склонившегося над багажником человека было скрыто тенью. Но на свету оставалось его левое ухо. В ярком свете люминесцентной лампы было хорошо видно, как человек нервно потер мочку уха рукой.
Вспомнив это, Виктор тут же направился обратно к двери. Мало того, чисто автоматически он тоже взялся пальцами за мочку ухо, потому что и сам не знал, что из всего этого следует. То есть какая-то подспудная мысль бродила в его голове все это время, но только подходя к двери, Виктор наконец-то понял, что к чему…
Логинов уже видел этот характерный жест вчера, в коридоре гостиницы, когда поднял глаза от раненого Неогурца. Тогда точно так же мочку своего левого уха потер майор Матросов!
Бородатый водитель «семерки» и был загримированным Матросовым! Предателем с чуть прищуренным взглядом и героической фамилией…
Глава 38
С улицы донесся шорох шин по мокрым плитам и следом – шум набирающей скорость машины. Ругая себя последними словами, Виктор вылетел на крыльцо с пистолетом, но увидел только вспышку стоп- сигналов красной «семерки», сворачивавшей за кусты к пятиэтажке. Не теряя ни секунды, он бросился к стоявшей на стоянке белой «семерке», ударом рукоятки выбил стекло водительской дверцы и уже через секунду оказался за рулем.
На то, чтобы вырвать из-под приборного щитка провода, завести двигатель и вырулить со стоянки, у Виктора ушло всего несколько секунд. Промчавшись по аллее, он резко затормозил, повернул и увидел, что красная «семерка» скрылась за забором садика. Кажется, Матросов решил уходить дворами.
Виктор утопил педаль акселератора, и белая «семерка» рванулась следом. Машина прыгала на выбоинах и ударялась днищем о землю, но Виктор не обращал на это внимания. Ситуация была критической. Но хуже всего было то, что он так и не удосужился за целый день обзавестись рацией.
Завернув следом за красной «семеркой» за садик, Виктор убедился, что она направляется в сторону Варшавской, пересекавшей микрорайон почти параллельно Сталинградской. Проявив чудеса ловкости, Виктор умудрился, не снижая скорости, достать свой сотовый телефон, но только затем, чтобы в сердцах швырнуть его на пассажирское сиденье к пистолету. Сигнала не было вообще.
Убедившись, что связаться с Беляевым не удастся, Виктор сосредоточился на виляющей впереди
