алуштинском унижении сняли сонливость как рукой. Прикрыв глаза, Кащеев словно бы снова возвратился в то утро. Катер отходил от «Ривьеры», на террасе которой в парадном строю торчали Моня, Шварц, Лизка и охранники со сложенными на ширинках руками. Лизка махала платочком, Моня лыбился, вслед катеру неслись слова «Релакс». А Кащеев сидел на палубе с прикованными сзади к кольцу руками. В собачьем наморднике, нацепленном на него Моней...
– Ненавижу! – прошипел Кащеев.
Быстро встав, он налил себе коньяка и, сунув в рот сигарету, выткнулся на балкон. Глядя на раскинувшееся темным покрывалом море с лунной дорожкой, Кащеев выпил коньяк и закурил. Прищурившись, он проговорил одними губами:
– Тебе конец, Моня! Совсем скоро! Ты умрешь! Как собака!
78
На вершине горы было ветрено и неуютно. Впрочем, взобравшийся на нее человек был одет в темное шерстяное облегающее трико японского ниндзи. На его голове была маска «ночь» в виде теплой вязаной шапочки, так что от холода он особо не страдал. Взобравшись на вершину горы, ниндзя снял висевший на плече рюкзак и присел на него.
Далеко-далеко внизу виднелось зарево большого города. Ниндзя приложил к глазам бинокль и слегка провернул регулировочные винты. Сам большой город его не интересовал. Его занимала окраина. Та, на которой у подножия небольшой горы раскинулась Хаджибеевская слободка.
Благодаря мощной бельгийской оптике кое-как освещенные улицы слободки приблизились, став похожими на настольный архитектурный макет. Ниндзя перевел бинокль чуть вправо и выше. У вершины горы, над Хаджибеевской слободкой, приткнулся белый, словно игрушечный, домик. То есть игрушечным он казался с расстояния в несколько километров. На самом деле домина был огромный.
Его окружала стена живой зелени. Сбоку сверкал голубым алмазом бассейн в форме сердца. Периметр усадьбы был обнесен забором, которому могла бы позавидовать не одна тюрьма особого режима. С такого расстояния нельзя было рассмотреть ни засевших на территории охранников, ни миниатюрных камер, натыканных по углам забора. Но они были, отчего дом на склоне представлялся, пожалуй, неприступнее знаменитой Измаильской крепости...
Ниндзя отнял бинокль от глаз и закурил. Свежий ветер сносил дым в бездонное ущелье почище вытяжки. Огонек сигареты светился красным тревожным светодиодом. Он словно бы предупреждал, что пытаться проникнуть в дом на горе – опаснейшая авантюра...
79
Ниндзя затянулся в последний раз и затушил окурок о скалы. Искры подхватило сквозняком и с огромной скоростью буквально засосало в ущелье. То, что задумал ниндзя, и вправду было очень опасно. Однако у него просто не имелось другого выхода. И он решительно поднялся, после чего включил фонарь и провел наружный осмотр рюкзака. Все вроде бы было в порядке.
Ниндзя проверил остальную амуницию, потом закинул рюкзак за спину и тщательно застегнул многочисленные лямки. Пару раз подпрыгнув, он убедился, что с креплениями все в порядке, взялся за висевшие на шее очки и натянул их на голову. После этого ниндзя посмотрел на часы. Время было без десяти минут четыре утра. Для задуманного – очень хорошее время. Можно сказать, идеальное.
Приближался так называемый «час быка». То самое предутреннее время, когда организм человека под воздействием биоритмов поневоле расслабляется. Именно поэтому на морских судах, к примеру, как раз в четыре часа утра на «собачью вахту» заступает самый опытный судоводитель – старший помощник капитана. Да и в армии грамотные командиры стараются распределить караульных по сменам так, чтобы «час быка» достался проверенным бойцам, а не желторотым салагам...
Что касается ниндзи, то он имел столь огромный оперативный стаж и столько часов провел в ночных засадах, что давно научился подчинять биоритмы своего организма. Поправив очки, он сделал несколько быстрых шагов и застыл на краю пропасти. Черная дыра ущелья простиралась прямо перед ним. Тугие струи воздуха хватали его за ноги, словно бы пытаясь утащить вниз. В такую погоду предпринимать задуманное было вдвойне опасным. Но ниндзя не мог отступить. Не имел права. И он, разом отбросив все страхи и сомнения, шагнул в пропасть.
И она с жадным чавканьем проглотила его. Словно бы попав в воздухозаборник гигантского лайнера, ниндзя крошечной песчинкой помчался вниз.
Кольцо он дернул сразу. Но запас времени у него был слишком малым. Черные каменные клыки уже сверкали внизу хищным блеском. Они стремительно приближались, а хлопка все не было. И ниндзя вдруг понял, что это конец.
Запасного парашюта у него не было, ведь смысла брать его с собой не имело – на все про все у ниндзи оставалось всего несколько секунд.
Он приготовился к смерти. Ниндзя пробормотал бы слова какой-нибудь молитвы, но он их не помнил. И в церковь тоже не ходил, давно. Он успел пожалеть об этом, и тут над его головой вдруг послышалось:
– П-пух!!!
Ниндзю словно бы рвануло вверх огромным подъемным краном. В следующую секунду он уже закачался маятником на стропах парашюта.
– Твою мать!.. – выдохнул ниндзя и тут же схватился за регулировочные стропы.
Он успел слегка подзабыть навыки управления парашютом-крылом, но сейчас это было не смертельно. Тугая струя воздуха, скатившись стремительным водопадом с вершины, резко сворачивала над каменными клыками и струилась вниз, на равнину.
Подхваченный ею ниндзя темной тенью устремился к зареву далекого города. Парашют-крыло, изобретенный когда-то российскими десантниками, имел почти вдвое меньшую в сравнении со стандартными площадь. Это значительно увеличивало скорость обычного спуска. Но благодаря своей уникальной форме в умелых руках парашют- крыло позволял человеку кружить в небе часами. При наличии мощных воздушных потоков, естественно.
Как раз в мощных потоках в эту ночь недостатка не было. И ниндзя, без особого труда разобравшись в них, понесся к окраине города. При этом он не только не потерял высоты, но, наоборот, набрал ее.
Так что когда под его ногами возникли кое-как освещенные улицы Хаджибеевской слободки, он имел необходимые для маневра запас высоты и время. Сперва парашют-крыло по дуге обогнул гору. Потом ниндзя заложил вираж и пошел на спуск.
Стены белоснежного четырехэтажного дома были подсвечены фасадными фонарями. Периметр и территория освещались прожекторами. Установлены они были на крыше. И как раз это и создавало для находящейся внизу охраны непреодолимый оптический барьер. Увидеть парашютиста охранники не могли точно так же, как невозможно рассмотреть что-то, расположенное за направленной в твои глаза настольной лампой.
Словно огромная сова, ниндзя спланировал на крышу. Парашют-крыло с легким шелестом осел на него сверху. Ниндзя быстро вынырнул из-под купола и освободился от лямок. В следующую секунду он снял очки и бесшумной тенью скользнул к краю крыши.
Выткнул голову ниндзя за одним из прожекторов. Совершенно не рискуя быть замеченным, он несколько минут тщательно осматривал территорию. Лишь выявив точное расположение всех наружных постов, он скользнул вдоль края крыши и отыскал места установки камер. Уяснив таким образом общую схему охраны, ниндзя направился к выходу на крышу.
Дверь оказалась запертой, что было неудивительно. Но при этом она еще оказалась и столь внушительной, что справиться с ней без подрыва никакой возможности не имелось. Взрывчатки у ниндзи с собой не было. Брать ее перед прыжком в пропасть означало увеличить свой вес и лишить себя еще нескольких драгоценных мгновений, так необходимых для раскрытия парашюта. Именно поэтому экипировка ниндзи оказалась крайне скудной, вроде как спартанской.
Для проникновения в дом нужно было искать другие пути. И ниндзя, скользнув к краю крыши, выглянул на парадный вход в дом. Крыльцо с прозрачным тонированным козырьком было освещено голубоватым светом. По его бокам торчали две статуи в виде эротично выгнувшихся теток с амфорами на плечах. Ниндзя прикинул сектора обзора засевших на территории охранников и вздохнул. Проникать в дом через центральный вход было слишком рискованно.
Отказавшись от этого варианта, ниндзя бесшумной тенью скользнул к другой стороне доме. Тут он наконец обнаружил то, что ему было нужно. Небольшой балкон верхнего четвертого этажа находился в мертвой зоне как для камер, так и для охранников. А его дверь была приоткрыта...
Ниндзя приготовил оружие. Это был необычный с виду и очень компактный пистолет. После этого ниндзя достал и надел такой же компактный ИП – из комплекта подводника. Затаившись у края крыши, он окинул внимательным взглядом территорию и спрыгнул вниз.
Бесшумно приземлившись на балконе, ниндзя присел и замер. Его десантирование, судя по отсутствию какой-либо реакции, прошло незамеченным. Держа пистолет наготове, ниндзя скользнул к приоткрытой балконной двери. Здесь он расслышал легкий храп.
Ниндзя взялся за дверь и осторожно приоткрыл ее. В этот момент в коридоре вдруг послышались приближающиеся шаги. Ниндзя мгновенно подался назад. Шаги замерли у двери комнаты. Замок пару раз приглушенно щелкнул, но дверь так и не открылась. Наконец послышался осторожный стук. Реакции не последовало, и в дверь постучали громче.
Ниндзя успел выглянуть с балкона, но во дворе никакой спешки не наблюдалось. Не очень понимая, что происходит, ниндзя снова подался к балконной двери. Храп не прекращался, и за дверью наконец раздалось:
– Лиза! Лиза! Открой!
Вслед за этим в дверь бахнули так, что не
