все карты. И Кащеев замер в ожидании, что будет дальше.
А дальше в наушнике послышался голос Шварца:
– Чего?..
Шварца Кащеев вообще-то своим врагом не считал. Ведь Кащеев был разработчиком, а разработчики отличаются трезвостью оценок. Считать своим врагом Шварца было все равно что воспылать ненавистью к веревке палача. Шварц не был врагом, он был тупым орудием в руках Мони. Но это тупое орудие Кащеев с удовольствием отправил бы к праотцам вместе с его хозяином...
Кащеев напряженно вслушивался. Ему было крайне важно понять, о чем спросил Шварц. Но Логинов с ответом медлил. Пауза затянулась, и Кащеев вдруг понял, что Логинов разгадал его замысел.
– Ненавижу! – сквозь стиснутые зубы выдохнул Кащеев и мгновенно достал мобильный.
В наушнике послышался топот. Слишком умный Логинов видно хотел выбросить СВУ в море. Но Кащеев дважды подряд ткнул в кнопку вызова, отправив тем самым сигнал на подрыв...
122
Труба, за которую с ловкостью тренированного добермана прыгнул Монин охранник, был диаметром около метра. Над палубой она возвышалась тоже примерно на метр. Сверху труба была прикрыта люком с наклонными прорезями. Люк был закрыт на замок.
Логинов не был большим специалистом по части плавучих сооружений, но о предназначении этого самого люка догадаться было несложно. Плавучесть сцене придавали огромные понтоны. Для их осмотров и обслуживания как раз и был устроен этот самый лаз.
Логинов мгновенно метнулся к нему и буквально вбил куклу в одну из щелей крышки. Синтетический мини-Моня при этом недовольно хрюкнул, но в щель протиснулся и полетел вниз. Из-за трубы испуганно выткнулся охранник.
– Ложись! – крикнул ему Логинов, прыгая под ближайшую перегородку.
Он не знал, насколько глубоко под сцену уходит эта самая труба и что она там собой представляет. Однако другого варианта у Виктора просто не было. Труба должна была если и не принять на себя всю энергию взрыва, то, во всяком случае, сильно погасить ее.
Прыгнув под перегородку, Логинов еще в полете по давно усвоенной в «Альфе» привычке прикрыл руками голову. Время тянулось словно резиновое, и Виктор точно не знал, сколько секунд он пролежал в таком положении. А потом в трубе грохнуло...
123
Сообразив, что в кукле бомба, Шварц сам не понял как оказался за углом, на съемочной площадке. Вытянув шею, он увидел, как Логинов с мини-Моней в руке скрылся за углом.
В этот самый момент ассистент режиссера, сидевший справа от Карапета Израилевича, вскинулся:
– У нас накладка!..
Режиссер метнул взгляд вправо. Перед ассистентом стоял монитор, на который транслировалась контрольная картинка с камеры, установленной на набережной.
– Почему посторонние на площадке?.. – возопил Карапет Израилевич.
Тут все дружно повернули головы и увидели Шварца. Тот умудрился встать точно перед второй камерой, дававшей фон для первой. Она стояла в стороне и без оператора снимала голубой щит.
– Немедленно уйдите!.. – крикнула Шварцу помрежка. – Вы в кадре!
Шварц растерянно повернулся и уставился в направленный на него объектив с красным глазком. Моня приоткрыл один глаз. В этот момент Шварцу закричали и зашипели все – оператор, супервайзер, помрежка и ассистент режиссера:
– Уйдите!
– Назад!
– В сторону!
– Вперед!
Шварц от этих команд растерялся вконец. Он чуть присел, подался вбок и вытянул голову к режиссерскому столу.
– Черт бы вас побрал! – вскрикнул в сердцах Карапет Израилевич.
И черт словно услышал его просьбу.
– Бух! – разнеслось за перегородкой.
Там что-то пронзительно хрустнуло, и в воздухе мелькнула подломившаяся металлическая стойка. Оставшаяся без опоры труба каркаса тента резко прогнулась. Болты крепления разом оборвались, и труба рухнула вниз, словно топор гильотины. Она наверняка бы убила Шварца, но рвущийся тент развернул ее боком. И труба, словно гигантским молотком, ударила оборванным фланцем рядом со Шварцем.
Доска в месте удара мгновенно провалилась под сцену, словно клавиша рояля под пальцем дипломанта конкурса имени Чайковского. Второй конец доски выпрыгнул из пола вместе с присевшим на нем Шварцем и, будто из катапульты, запустил его в небо через дыру в тенте.
– Дым!!! – истерично возопил Карапет Израилевич, вцепляясь обеими руками в свою шевелюру.
124
– Бух! – услышал лежащий Логинов, и его окатило упругой волной.
Звук взрыва был не очень громким. СВУ, видно, упало в воду, так что и энергия взрыва распределилась где-то там внизу, между понтонами. Сцена просто ощутимо подпрыгнула, как катер на волне. Одновременно что-то пронзительно стукнуло вверху, тут же раздался треск, и перегородка, под которой лежал Логинов, со скрежетом накренилась.
Логинов сжался в комок, но перегородка устояла, а настил вздрогнул от сильного удара. С набережной донесся тысячеголосый вскрик, за которым вдруг наступила удивительная тишина – такая, какая бывает только после боя.
И в этой тишине Логинов вдруг услышал вопль. Он доносился сверху и быстро приближался. Ощущение было такое, словно на плавучую сцену пикировал с неба на своем «Зеро» японский камикадзе. И ничего не понимающий Логинов мгновенно вскочил на ноги...
125
– Тук-тук-тук!.. – раздавалось в наушниках. Потом топот вдруг умолк, и Кащеев услышал: – Хрусь!
– Черт! – прошипел он, втупившись в дисплей своего мобильного.
Кащеев сделал все очень быстро, но из-за скопления на набережной огромного количества людей соединение произошло с задержкой.
– Длинь-длинь! – наконец сообщил о нем мобильный.
– Б-бух! – одновременно донеслось из-под плавучей сцены.
В тот же миг из ее крыши в небо выбросило человека. Толпа ахнула. Кащеев в первый миг тоже обрадовался, решив, что это Логинов. Однако, присмотревшись, он увидел, что взрывом подбросило Шварца.
Это было странно, но сейчас Кащеев не имел времени на размышления. Ему нужно было уходить с набережной. Очень быстро. Но обязательно обрубив хвосты...
126
– Ах!!! – пронеслось над набережной.
То, что происходило на сцене, буквально парализовало публику.
А там обычный школьный учитель Степан Анатольевич, под воздействием пассов Мони начавший было прогибаться, вдруг в мгновение ока поменял обличье и стал Шварцем. Шварц, едва появившись, испуганно замер, глядя куда-то в сторону.
А из его спины медленно высунулась рука учителя Степана Анатольевича. Толпа ахнула снова. Шварц тотчас повернул голову и уставился на набережную. В этот миг из его груди в районе ключицы выткнулась голова учителя.
Моня приоткрыл один глаз, но этого никто не заметил. Взгляды всех собравшихся на Дворянской набережной были прикованы к Шварцу. А тот, наклонив голову, подался вправо. При этом из его поясницы высунулась верхняя часть туловища учителя.
Композиция на сцене стала живо напоминать сиамских близнецов. Моня, словно бы сам испугавшись того, что натворил, нервно махнул рукой и чуть повернул голову.
В тот же миг огромная сцена вдруг подпрыгнула.
– Бух!.. Трам!.. Хрусь!.. – разнеслось в один миг.
Во второй миг Шварц разом исчез со сцены и катапультировался в небо, метрах в пятнадцати справа от арочного проема. Моня и учитель Степан Анатольевич замерли с открытыми ртами. При этом перед учителем на миг промелькнула чья-то вроде как обрезанная голова, и сцену начало быстро заволакивать клубами дыма. Но зрители этого не видели.
Все, задрав головы, смотрели вверх, где телепортировавшийся в небо Шварц начал терять скорость и, на миг остановившись, полетел вниз, дико вопя:
– А-а!..
127
– А-а-а!... – неслось сверху.
Вскочивший Логинов задрал голову и увидел, что разорванный тент свисает бахромой со стороны съемочной площадки. За бахромой проглядывало небо и верх арочной сцены. Источника звука видно не было.
– А!.. – раздалось, казалось, над самой головой Виктора.
– П-пух! – содрогнулся тент.
Логинов невольно втянул голову в плечи. Прогнувшись, тент спружинил.
– Ё!.. – донеслось сверху.
Следом в проем разодранного тента как-то странно, в три приема, кувыркнулся Шварц. Из-за бахромы сперва вынырнули его ноги, потом они маятником ушли в сторону, и Шварц вывалился вниз головой. Однако он успел ухватиться огромной ручищей за ошметки тента и благодаря этому сверзился за перегородки, словно разложившиеся жалюзи.
– Бух! – подпрыгнула сцена еще раз, но уже не так сильно.
– Ой, бля!.. – донеслось с места приземления.
– Ничего себе! – тряхнул головой Логинов, быстро щупая себя в поисках телефона.
Он не помнил, куда подевал его в горячке, но оказалось, что успел сунуть в карман. Выхватив телефон, Виктор под крики из-за перегородки позвонил Плотникову...
128
– Дым пошел! – нервно вскрикнул ассистент режиссера.
– Стоп, мотор! – моргнув на контрольную картинку, из последних сил скомандовал Карапет Израилевич.
– А-а! – донеслось сверху, и после гулкого хлопка
