– Да нет, – улыбнулся Леня, целуя ее в носик. – Дело не в тебе.
– Эй, эй! Мы так не договаривались! Я тебе что, наложница? Убери руки!
Но руки Аникеев не убрал, в результате чего в следующие пятнадцать минут в комнате раздавались исключительно нечленораздельные звуки – ахи, вздохи, стоны и скрипы...
Наконец Аникеев сделал свое черное дело и плюхнулся на бок.
– А говорила – не хочу...
– Кобель... – блаженно вздохнула Анна. – И угораздило же меня с тобой связаться. У вас на Лубянке все такие?
– У нас на Лубянке всякие есть. Импотенты тоже попадаются, но тебе повезло. Кстати, у меня, кажется, родилась гениальная идея.
– Это когда она у тебя родилась? Когда ты на мне пыхтел? – приподнялась на локотке Анна.
– Не опошляй святое. Нет, идея у меня родилась во сне.
– Во сне?
– Да!
– И что за идея?
– Насчет вчерашнего разговора с Логиновым.
– А конкретнее?
– Конкретнее – я болван!
– Самокритично. А еще конкретнее?
– Я вчера был не в лучшей форме, поэтому упустил из вида сразу три важные детали. Вернее, четыре. Деталь первая: наш разговор с Логиновым прервался на пару секунд. Вторая: после этого голос Логинова изменился. Третья: он стал разговаривать по-другому...
– Что значит по-другому?
– Употреблять не характерные для себя слова и обороты. И деталь четвертая: в конце он велел мне немедленно избавиться от телефона и не отвечать ни на какие звонки! Улавливаешь?
– Ты хочешь сказать, что вместо Логинова с тобой говорил кто-то другой? Типа Галкина?
– Молодец! – чмокнул Анну в носик Аникеев.
– А разве такое возможно? Я имею в виду – технически?
– В наше время все возможно. Были бы деньги.
– Так, значит, вчера тебя просто заманили в ловушку?
– Да, – вздохнул Леня. – Вот такой я идиот.
– На твоем месте любой бы попался, – погладила Аникеева Анна. – Значит, надо снова связываться с Логиновым?
– Да, – кивнул Леня. – Да...
– Я готова!
– Да нет, Ань. Звонить буду я. Ты не сможешь определить, ответит Логинов настоящий или нет.
– А ты сможешь?
– Теперь – да!
– Тогда тебе нужно замаскироваться! И я знаю как!
98
Тропинка изогнулась, повернув за штабель, и тут сбоку к Мэри шагнул Глеб. Женщина в испуге отшатнулась и обязательно бы вскрикнула, но Красовский предусмотрительно зажал ей рот.
– Тс-с! – прошипел он.
Мэри что-то замычала, но Глеб со словами: «Тихо! Я сейчас все объясню...» – подтолкнул ее к входу в подвальное помещение строящегося здания.
Под ногами захрустела крошка, в полумраке Мэри оступилась и обязательно упала бы, но Глеб крепко держал ее. Повернув за угол, он втолкнул американку в едва освещенную каморку и только здесь отпустил.
– М-мы где? – растерянно спросила Мэри.
– На месте, – усталым голосом сказал Глеб и прислушался. – Кажется, порядок, да, Мэри Поппинс?
– П-при чем тут Поппинс? – спросила слегка пришедшая в себя Мэри.
– При том, что она в одном фильме поет песенку: «За грехи людские плата – непогода, непогода! Не простуда, не ангина, посерьезнее беда – полгода плохая погода, полгода совсем никуда...» Меня эта проклятая кейптаунская жара просто сводит с ума. А тебя, Мэри, а?
– Не знаю, в номере кондиционер... – растерянно пожала плечами Мэри и присмотрелась к Глебу повнимательнее. – Странно, но я такой песенки что-то не слышала.
– В том-то и дело, – кивнул Глеб, прикуривая сигарету. – Ты и не могла ее слышать. Потому что это песенка из советского фильма. «Мэри Поппинс возвращается» или что-то в этом роде.
– Советского?
– Ну да.
– Ты что, специализировался в университете по советскому кинематографу?
– Да нет, Мэри. Я специализировался в КГБ по увядающим красоткам. Таким, как ты.
Мэри Клер выпучила глаза:
– Ты хочешь сказать...
– Да, Мэри. Наш с тобой трах в Бейруте был не чем иным, как тщательно спланированной операцией прикрытия.
– Так значит, «шейх Салех»...
– Да, Мэри. Согласись, все было проделано на «отлично». Кстати, не попадалась ли тебе в твоей сумочке случайно такая штучка, похожая на оторвавшуюся бисеринку?
– Черт! Радиомаяк? – догадалась Мэри.
– Три радиомаяка, – ухмыльнулся Глеб. – Начальство не поскупилось. В тот раз все прошло удачно. Но сейчас я в полной заднице, Мэри. Эта чертова жара меня доконает...
99
Члену совета директоров «Старойла» от силы было лет тридцать. Он храбрился, но чувствовалось, что с живым генералом ФСБ он общается впервые в жизни и заметно волнуется.
«Не фигура! – подумал Максимов. – Вернее, фигура, но подставная...» От угощения Максимов отказался и тут же перешел к делу.
– Я вот зачем решил с вами встретиться, Артур Маркович. Дело в том, что у нас имеется оперативная информация, что один из ваших сотрудников, не будем пока называть его имени, использовал свое служебное положение в преступных целях.
– Этого не может быть! Наши сотрудники ничем противозаконным не занимаются, – энергично замотал головой Артур, но под пристальным взглядом Максимова сник и совсем тихо пробормотал: – Хотя, если вы так говорите, у вас, наверное, есть основания.
– Конечно, – кивнул Максимов. – Не будь оснований, я бы вас не отрывал от дел. Тем более что вы остались сейчас за главного. Поэтому нужна информация. Вся, что у вас есть, – официальная и не очень.
– Но...
– В противном случае, – перебил собеседника Максимов, – я буду вынужден получить ее другим путем.
– К-каким? – нервно спросил Артур.
– Тем, который в народе называется «маски-шоу», – развел руками Максимов. – Ну, вы понимаете – спецназ, люди в форме, выемка документов. И как следствие – падение котировок акций. Но это только если мы не договоримся, – доверительно сказал Максимов и демонстративно выложил на стол телефон.
Артур посмотрел на «мобильник» словно на змею. Наверно, насмотрелся боевиков и думал, что стоит только генералу ФСБ позвонить по телефону, как «маски-шоу» тут-таки и начнутся – завоют на Ордынке сирены, захлопают дверцы, затопают ботинки спецназовцев.
– Так что мы решили? – задушевно поинтересовался Максимов.
– Мне нужно... – вскочил на ноги побледневший Артур. – Мне нужно в туалет! Извините, я сейчас...
Член совета директоров почти бегом выскочил в заднюю дверь. И закрыл ее на задвижку. Что последует
