– Ну, вам виднее...
– А вот вы захватили меня и двух моих коллег, как самые настоящие террористы.
– Это мы террористы?! О, Аллах! Мы – овечки по сравнению с вами.
– В каком смысле?
– А два наших простых сторожа у входа?
– Обычное парализующее и усыпляющее средство.
– Странно, когда мы их хоронили, они были, знаете, абсолютно мертвыми. Вот фотографии, вот медицинское свидетельство...
– Что-что?!
– А целый вагон трупов, взорванный гранатами? Посмотрите, даже привычному ко всяким зверствам человеку не по себе становится.
Говоря все это, носатый мужчина не торопясь раскладывал перед журналистом целую пачку цветных глянцевых фотографий, от взгляда на которые действительно бросало в дрожь. Гера мгновенно понял, в какие жесткие руки он попал. Мужчина, между тем, продолжал:
– А ваш коллега-оператор голыми руками сломал шею зашедшему справиться о его здоровье санитару.
– Наверное, тоже есть фото?
– Зачем? Я думаю, он об этом сам скоро расскажет. Так что я бы не назвал ваше положение завидным.
– Вы всерьез обо всех этих подделках?
– Аллах не наградил меня чувством юмора. Но на что рассчитывали вы, прорываясь на столь охраняемый секретный государственный объект? Даже если бы мы не были извещены о вашем появлении в городе, эта авантюра была бы обречена на провал.
«Достаточно ли надежно я заблокировал всякую информацию о Гюльчатай? С нами ее никто не видел, даже в «Роспосэл» она не заходила. Кстати, кто же нас сдал?»
Приняв молчание Геры за отсутствие веских доводов, мистер Смит уверенно продолжал:
– Больше всего я ценю в людях высокий профессионализм и преданность делу. Мне, урожденному иранцу, пришлось большую часть жизни провести вдали от Родины, но я всегда верно служил ей и своему народу. Я предпочитаю открытую борьбу тайным проискам...
«Да уж. Особенно с похищениями людей, грубыми провокационными подделками да еще и караванами наркотиков».
– ...примите, как жест доброй воли, всякое отсутствие принуждения с моей стороны. Я даже готов поверить всему, сказанному вами. Журналистское любопытство? Погоня за сенсацией? Отлично! Как я понимаю, именно с этой целью вы проникли в «Высокое Орлиное Небо» и своими бесцеремонными вопросами довели до критического состояния крупного ученого...
– И его тоже? – перебил Гера.
– Увы! Слабый организм не выдержал. Но вам многое стало известно, поэтому вы поспешили сюда. Вы правы! Сенсация именно здесь. Мало того, я постараюсь предоставить вам возможность полностью удовлетворить свое профессиональное любопытство. Вы прикоснетесь к этой тайне! Даже станете полноправным участником самой выдающейся сенсации на планете. – Мужчина резко понизил голос и абсолютно спокойно закончил: – Извините, сейчас меня ждут неотложные дела. Мы очень скоро увидимся. Если что-то понадобится, попросите у охраны о свидании с мистером Смитом. Это я.
Он наклонил голову и, не дожидаясь любого вопроса Талеева, быстрым шагом вышел из комнаты. Потом свернул в одно из многочисленных ответвлений коридора и оказался в таком же небольшом помещении, заполненном от пола до потолка экранами мониторов и всевозможной аппаратурой.
– Ну что, доктор, вы внимательно за всем следили?
– Да. Эти бесконтактные дистанционные датчики неплохо улавливают основные параметры организма. Мне потребуется какое-то время, чтобы расшифровать показания приборов, проанализировать данные...
– Сейчас меня интересуют ваши первые, самые приблизительные впечатления.
– Хм, ну что ж... – он замолчал так надолго, что Смит собрался вновь расшевелить его вопросом, когда услышал:
– Разумеется, от использования полиграфа лучше вовсе отказаться, если не хотите зря потратить время. Все естественные реакции организма у этого человека находятся под железным контролем. Причем постоянно и автоматически! Бесподобная тренированность и самовнушение. Он будет говорить о своих беседах с пророком Мухаммедом, и все приборы этому поверят.
– А более сильные и действенные средства?
– Вы опять о ваших примитивных пытках?
– Сейчас нет.
– «Сыворотка правды»?
Смит утвердительно кивнул.
– Позвольте, я выскажу одно предположение? В научной печати мне попадались гипотетические рассуждения о возможности организма противостоять химическому воздействию, в частности пентотала натрия. Это целый комплекс из медикаментозных мер, психологического воздействия, гипноза, активного тренинга. Теперь я подозреваю, что, по крайней мере, в России продвинулись значительно дальше лабораторных исследований. Иначе просто не объяснить того состояния, в котором сейчас находится этот другой бешеный русский, после того, как мы ввели ему соответствующий препарат. Это почти кома. Но какая-то очень стабильная, здоровая, что ли...
– Ладно, ладно. Вы скоро сможете продолжить свои эксперименты на двух русских. Выясняйте, исследуйте, препарируйте. А этот, – Смит кивнул на экран монитора, – выполнит по-настоящему полезную миссию. И мне плевать, из какого он ведомства, что он знает, с каким заданием появился здесь. Теперь все это не имеет никакого значения. Час пробил. Ничто уже не остановит колесо истории!
С утра Смит побывал на подводной лодке, послушал и посмотрел, как Сергей натаскивал иранских матросов, а потом пригласил его зайти в командирскую каюту.
– Поверьте, я просто поражен успехами, которых вы добились всего за несколько дней, и без ложной скромности могу похвалить не только вас, но и себя за то, что принял очень верное решение привлечь вас к этому делу. Еще бы несколько недель... Но, увы, у нас в резерве не осталось даже нескольких дней. Посмотрите вот на эти материалы, – Смит передал Редину папку с десятком печатных листов. – Здесь находятся выписки из официальных сообщений крупнейших мировых СМИ за последние несколько дней. После текста на языке оригинала следует русский перевод.
Сергей брал листы из папки, неторопливо их просматривал, читал перевод и аккуратно вкладывал обратно. Смит в это время продолжал говорить:
– Как видите, все сообщения на одну тему: американская АУГ во главе с авианосцем «Ройял Стар» следует в Персидский залив, чтобы демонстрацией силы и мощи предотвратить якобы назревающий там вооруженный конфликт. Но вы понимаете, что этот вооруженный конфликт зреет не в нашем заливе. Его везут с собой американцы. Как делали это и раньше, стоило лишь кому-то ущемить их нефтяные интересы. После таких демонстраций оставались разрушенные города и сожженные деревни, горы трупов, рыдающие вдовы и сироты. Мы были беззащитны. Теперь все изменится. Благодаря этой новейшей подводной лодке и торпедам на ее борту мы встретим зарвавшегося агрессора еще на дальних рубежах и сами нанесем первый удар! Мы не допустим его в наш залив, не позволим вмешиваться в наши внутренние дела.
Мистер Смит был прекрасным оратором, но Сергей мыслил практическими категориями.
– У вас нет ни единого шанса против АУГ даже с такой прекрасной субмариной.
– Да, у нас, может, и нет. Зато у вас он появляется.
– Не понял, – хотя все он прекрасно понял уже давно, – не понял!
– Под вашим командованием подводная лодка выйдет в море и выполнит свою историческую миссию на глазах всего мира. Она торпедирует этот оплот империализма.
– Мистер Смит, поберегите свои лозунги для другой аудитории. Я же сразу говорил, что при совпадении наших идеологических установок их практическое воплощение может оказаться для меня
