колоссальные размеры основных складских помещений и их оч-ч-чень многотонную «начинку», этот срок был еще явно преуменьшен.
Кроме того, наши друзья выяснили, что в каждом большом цехе имеются свои склады. Не бегать же за каждой мелочью! Поэтому цеха берут необходимые материалы сразу оптом и хранят у себя. Такие же запасы имеются и в каждом доке. Вообще, краска – это не компрессор или дизель: привезли, поставили – и стоит, пока его на лодку или корабль не смонтируют. Краска же расходуется не полностью, но постоянно. Всегда еще что-нибудь остается от прошлого или позапрошлого привоза. На всякий случай. Ну, какой же тут учет?!
Было похоже, что проведение инвентаризации на складах – это тупиковый путь.
– Мужики! – У Вадика появилась новая идея. – Но если они прятали оружие и взрывчатку на складах, то обязательно должны туда за ней явиться! Привлечем охрану, ментов, будем контролировать любой вывоз и вынос, организуем на каждом складе засаду, и они точно попадутся, голубчики.
– Очень правильное умопостроение. Железная логика. Только ты не учитываешь, что скорее всего они уже взяли то, что им нужно. И перепрятали в какую-нибудь доковую или цеховую подсобку, чтобы иметь свободный доступ без свидетелей в любое время. Вот так.
– А мы и там агентов насуем!
Друзья только насмешливо посмотрели на экспансивного Вадима.
ГЛАВА 6
Рабочий день заканчивался. Журналист успел еще зайти в заводоуправление и поговорить с теми, кто отрабатывал попавших в поле зрения Гюльчатай «кандидатов в террористы». Шестерых отсеяли после первой углубленной проверки: эти люди имели безупречную репутацию, много лет прожили и проработали в Северодвинске, имели семьи, о них прекрасно отзывались соседи и родственники. Конечно, все может быть, и под контролем они останутся до завершения всех мероприятий, но... Талеев и сам понимал, что это не их «клиенты».
Единственным светлым пятном за весь день стал телефонный звонок от Редина. Его друг был уже в Северодвинске и жаждал встретиться. Договорились, что после рабочего дня он зайдет в гостиницу. Надо же, как незаметно пролетел целый год после их последнего совместного дела на Шпицбергене! Последнего, потому что до этого были еще Швейцария и Иран, смертельная схватка с бандитами Олигарха под Москвой и трагические события в Баренцевом море. Было что вспомнить!
Сергей Редин – это вообще уникальный случай в не слишком пока продолжительной, но чрезвычайно насыщенной истории Команды. Уже потому, что к Команде он не имел абсолютно никакого отношения! Как и ни к одной из бессчетных силовых структур страны. Он был простым офицером Военно-морского флота СССР, потом России. Служил на атомных стратегических подводных лодках Северного флота, обслуживал автоматику атомных реакторов. В годы глобального развала армии был переведен на надводный корабль, который занимался перезарядкой активных зон реакторов этих же самых подводных ракетоносцев. В то время судьба впервые свела его с Талеевым, когда Сергей, в силу непредвиденных обстоятельств, оказался в самом центре операции по предотвращению нелегального ввоза в нашу страну и захоронения радиоактивных отходов из-за рубежа. Уже потом были другие встречи, неожиданные и запланированные, превратившие случайное знакомство в настоящую мужскую дружбу, скрепленную смертельным риском, жестокой борьбой и кровью.
Теперь Редин был уже капитаном 2-го ранга, служил заместителем руководителя Комитета по контролю за хранением, сбором, утилизацией и захоронением радиоактивных отходов. В Северодвинск его привели прежде всего чисто служебные интересы: в Комитете Сергей непосредственно курировал направление, связанное с реакторами АПЛ; уж где-где, а в этом городе подобного добра было навалом.
В номере журналиста он появился в 18 часов 40 минут.
– Серега! – Когда закончились рукопожатия и объятия, Гера чуть отстранился и оглядел друга. – А ведь я тебя первый раз вижу в военно-морской форме. Ты неотразим!
– Ой-ой-ой! Куда же нам, сухопутным морским волкам, угнаться за гламурными московскими журналистами... И возраст не тот уже, и мордой лица не вышли. – Редин повернулся так, что стали видны его седые виски и тонкий шрам на щеке от мочки уха до середины скулы.
– Ха! Это и есть неотразимый мужской шарм. Сам ведь не хочешь волосы красить. Да и пластику тебе давно предлагали сделать, от шрама и следа не останется. Смотрю, и тростью своей не пользуешься. Не хромаешь? – Талеев намекал на полученную в последнем деле травму.
– Если ты как врач интересуешься, то лучше Галину пригласить, она хоть что-то в медицине понимает.
– Вот теперь все стало сразу понятно: не успел заявиться и поздороваться по-человечески с другом, как ему сразу женщину подавай! Она и так в твоем обществе млеет, умыкнешь ведь, бесстыдник.
– От тебя умыкнешь, пожалуй!
Оба не скрывали, что были очень рады встрече. Гера вытащил из маленького холодильника бутылку коньяка и налил понемногу в два тонких стакана, которые стояли на внушительном блюде вместе с увесистым графином.
– Я ничего не перепутал?
– Думаешь, намекну, что краев у тары не видишь? Нет. Я, как ты правильно заметил, сегодня в форме, поэтому пить будем постепенно. – Талеев изобразил кислую мину. – Но много. – Лицо Талеева расплылось в показательно-счастливой улыбке. – Нечего скалиться! Процесс ответственный, серьезный, требующий максимального сосредоточения. – С этими словами Редин медленно поднес стакан к губам, далеко отставив в сторону локоть. – За удачу! – И медленными неторопливыми глотками осушил его до дна.
– А я все больше на бегу, прыг-скок. Некогда, понимаешь, текучка заедает. – Журналист одним махом выпил всю порцию коньяка.
– Ну до чего дошла великосветская богема, тьфу! Это же благородный напиток! Нельзя его, как политуру.
– Можно, Серж, можно. Еще как! Даже нужно иногда.
– Судя по тону и общему настрою, дела идут не сказать что хорошо.
Журналист только махнул рукой.
– Понятно. Поделишься?
– Легко. Но в пределах допустимого.
– А куда ж мы без пределов-то, а? Чай, не упыри какие, разумеем. Ты ребят-то пригласи, вместе обсудим, если что. И девушку давай! Чтобы тяжеловесность наших нетрезвых мужских умов компенсировать легкой и безошибочной женской интуицией.
– Ты прямо как наш Вадик: на любую тему, но чтоб «ля фамы» были.
– Чего-чего?
– Ладно, проехали. Все сейчас будут.
Действительно, через пять минут Команда собралась в номере Талеева. Говорил, естественно, сам командир, но все остальные словно заново переживали свои неудачи последних дней.
– Вот, вкратце, что мы имеем на данный момент, – начал Гера.
Пока он говорил, Сергей листал на коленях личное дело Азера, иногда хмыкая и крутя головой. Только непонятно было, к чему это относилось: к словам журналиста или к информации из досье. Потом долго и пристально смотрел на свои наручные часы, даже шевелил губами, словно что-то подсчитывая.
– По делам торопишься? – не без ехидства поинтересовался Талеев.
– Мы все пойдем по делам, – загадочно произнес Сергей, – но это чуть позже, а пока неплохо бы промочить горло. Не против, Галя?
Девушка посмотрела на журналиста:
– Я могу кофе приготовить. Правда, только растворимый есть.
– Не надо, – ответил за Геру Редин. – Кофе нам приготовят в другом месте. А коньячку...
Талеев все-таки не выдержал:
– «...пойдем по делам...», «...приготовят в другом месте...». Хватит распоряжаться! И что это за дела в другом месте?
– У-у-у, как ты тут всех строишь-то! А отдохнуть, расслабиться?
– Впереди, как ты, надеюсь, понял, только один день. – Теперь журналист не принял шутливого тона. –
