скособочившийся микрофон, легонько щелкает пальцем по чувствительной мембране, удовлетворенно улыбается, услышав ответный щелчок из мощных динамиков, обводит взглядом собравшихся гостей, строй моряков субмарины и...
16.00. ...на причале судоремонтного завода «Звездочка» раздается взрыв!
Звук над водой распространяется быстро и громко. Талеев, взгляд которого и так был устремлен на ту сторону, успел отметить, что вместо вылета вверх пятитонной крышки лодочного реактора и выброса «черт-те знает чего» неожиданно подпрыгнул огромный портальный кран, который передвигался вдоль всего причала по специальным рельсам, а в нерабочее время неподвижно стоял чуть левее перегружаемой субмарины, почти напротив электротехнического цеха.
Невысоко подпрыгнул, метра на полтора, с явным креном по длине причала. Поэтому, приземляясь, стал медленно заваливаться своей многометровой стрелой в сторону заводских корпусов...
«Крышка, кран... какая, на хрен, разница!» И журналист громко крикнул:
– Тревога!!!
Дальнейшее походило на безупречно отрепетированный спектакль. Фигура президента мгновенно скрылась под атлетическими телами бодигардов. Неизвестно откуда оказавшийся на трибуне перед микрофоном адмирал Треухов хорошо поставленным голосом отдавал четкие команды, направляющие всех людей к входному трапу на подводную лодку, а оттуда – внутрь прочного корпуса. У трапа уже стояли лодочные офицеры, помогающие продвигаться неопытным «сухопутным крысам». Иногда простым пинком. Чины и ранги в учет не принимались. Для скорейшего спуска вниз всех людей открыли дополнительный люк в кормовом отсеке. Момент исчезновения президента в чреве субмарины не смог зафиксировать и сам Талеев, хотя неотрывно наблюдал именно за этим процессом.
Причал опустел в считаные минуты. Крышки входных люков были закрыты и задраены на кремальеры.
Кран падал медленно, ломая по ходу неуклюжую стрелу с огромным крюком. Скручивались в спираль вертикальные лестницы с защитным ограждением, гнулись и разламывались поперечные крепежные конструкции, с громоподобными щелчками вылетали кованые заклепки толщиной в человеческую руку. С противным, леденящим душу визгом, как прелые нитки, рвались стальные тросы, поднимающие стотонные грузы.
Удивительно, что хрупкая с виду кабина крановщика не расплющилась сразу, как легкая консервная банка, а приземлилась на причал с двадцатиэтажной высоты, пожертвовав лишь оконными стеклами, неброской красотой внутреннего интерьера, да слегка изменив изначальную конфигурацию: из правильного параллелепипеда превратившись в усеченную египетскую пирамиду.
Такое чрезвычайное везение спасло жизнь находившемуся внутри нее человеку. Он на четвереньках выбрался через выбитое стекло на причал, потряс головой, как больная собака, очевидно, справляясь с приступом головокружения от ударной контузии, и тут же, не поднимаясь на ноги, начал судорожно оглядывать поверхность причала.
В это время из люка подводной лодки на трап выскочил Сергей Редин и длинными прыжками бросился к месту падения крана. От увлеченного поисками мужчины его отделяло метров сто. С такой скоростью Серега не бегал спринт и во времена легкоатлетических соревнований на первенство своего военно-морского училища. Правда, сейчас это больше напоминало барьерный бег через обломки остова бывшего портового гиганта. Вот, зацепившись ногой за изогнутый кронштейн, Редин упал лицом на бетонный настил, но тут же вскочил и устремился вперед, не обращая внимания на разодранные до крови лоб и нос.
Мужчина заметил приближающегося человека, однако ни на секунду не прекратил своего занятия. Он шарил руками по земле, бросался из стороны в сторону, бешено вертел головой. И вот, когда расстояние между двумя людьми сократилось уже метров до двадцати, его поиски увенчались успехом. Мужчина поднял с причала какой-то предмет, выпрямился во весь рост и торжествующе зажал его в вытянутой вверх руке. Это был мобильный телефон. Целехонький, как только что из магазина. Губы мужчины растянулись в довольной усмешке...
Редин не успевал! Даже самый отчаянный прыжок ничего уже не смог бы изменить. Сергей видел грязный окровавленный палец, приближающийся к кнопочной клавиатуре. «Зато я убью тебя, сволочь!» И он сделал этот сверхчеловеческий прыжок...
Приглушенных хлопков двух выстрелов никто из них не услышал. После первого между глаз мужчины вспыхнуло ярко-красное пятно. Второй выстрел, пробив запястье поднятой вверх руки, выбил из нее мобильный телефон и отбросил его далеко в сторону. Глаза еще продолжающего стоять мужчины медленно сошлись к переносице, словно желая поближе рассмотреть образовавшееся там аккуратное отверстие, потом закатились куда-то под густые черные брови. Голова откинулась назад, а за ней и все тело навзничь рухнуло на бетонный причал, подняв целое облако грязно-серой пыли.
А Серега... Серега в своем героическом прыжке не долетел метра четыре до цели. Но он полз к ней! Медленно, яростно и неуклонно... Пока на его плечо не легла теплая мужская рука, а заботливый голос не поинтересовался:
– Может, лучше пешком, а?
Словно очнувшись, Редин медленно поднялся на ноги, не распрямляясь, долго отряхивал ладонями грязь с напрочь разорванных коленей, потом поднял голову и встретился глазами с ласково наблюдающим за ним Анато-лием.
– Мы... живы?
Толя уверенно кивнул.
– А... этот? – Сергей медленно повернул голову в сторону распластанного на причале в форме креста мужского тела.
– Увы! – Хотя в голосе звучали теплые и спокойные интонации, сожаления в них не было.
Редин посмотрел на длинный пистолет в руке друга, потом опустил ему на плечи обе руки и начал выделывать ногами какие-то замысловатые движения. Секунд пять Анатолий недоуменно созерцал это «балетное шоу пьяного пингвина», затем весело рассмеялся, ухватил Сергея за шею и, высоко поднимая колени и отбрасывая в стороны длинные конечности, увлек его в дикую круговую пляску на небольшом пятачке, свободном от искореженных конструкций рухнувшего портального крана.
Безмерно увлеченные и сосредоточенные на этом настоящем мужском танце, они совершенно не обратили внимания, как метрах в двадцати от них медленно приподнялся и отвалился в сторону небольшой прямоугольный кусок бетонного покрытия, и на причал легко выбралась Галина Алексеева. Она со знанием дела быстро осмотрела место «крановой катастрофы», потом приблизилась и пристально вгляделась в лицо убитого мужчины. «Фирменная метка» во лбу между глаз не давала никаких поводов для сомнений в его окончательной и бесповоротной смерти, как и в том, чьих золотых рук было это высокохудожественное творение. Затем Гюльчатай подобрала валявшийся метрах в трех телефонный аппарат, опустила его в карман своей куртки и, улыбаясь, долго наблюдала за ничего не замечающими вокруг, самозабвенно отдавшимися победному танцу мужчинами.
Затем вытащила свой мобильник и набрала номер.
– Алло, командир! Все кончено. Живы, только... Ах, ты их с той стороны в бинокль видишь? И меня, значит? – Девушка сделала глубокий реверанс противоположному берегу и помахала туда рукой. – Срочно нужна «Скорая помощь»: Вадик потерял сознание. И еще у одного пациента сложный перелом лодыжки. Пусть в госпитале готовят все для операции. Конечно, вертолет лучше! Встречаю. Кстати, можно и спецбригаду санитаров с носилками прихватить из ближайшей психлечебницы, а то эти Нуриевы до ночи будут куролесить. Ах, ты сам к ним сейчас присоединишься? А девушек берете? Ладно-ладно, согласна, в виде исключения. Целую!
И грациозной танцующей походкой Гюльчатай направилась к своим друзьям.
ЭПИЛОГ
«...Когда усталая подлодка из глубины идет домой...»
Саксофон негромко, но уверенно вел главную тему. За удобным столиком у окна, как и пару дней назад, расположились четверо мужчин и девушка. Только на месте Вадима восседал сам директор ресторана Али Алиев в неизменном смокинге с блестками и накрахмаленной манишке. Конечно, были цветы! На этот раз великолепные гладиолусы. Были элегантные поцелуи и душистое восточное
