– Не надо! – генерал пришел в себя. – Я знаю этот город. Докладывай по делу.
– Есть, товарищ генерал! Подробный отчет я отправлю в ближайшее время по каналам местного УФСБ, но уже сейчас могу определенно доложить: объект не проявляет абсолютно никакого интереса к вопросам поставок оружия. В мое задание не входило…
Сейчас генерал был, пожалуй, осведомлен о происходящих событиях больше, чем его агент на месте, поэтому перебил:
– Я знаю, что входило в твое задание! Что это за труп в мюнстерском парке?
– Мне пришлось ликвидировать снайпера, который готовился уничтожить мой объект. Вы сами приказали…
– Да-да, все правильно. Ты не ошибся?
– Никак нет! Это был профессионал высокого класса. Я лишь ненамного его опередил.
– Хорошо. Подробности узнаю из твоего отчета. Дальше твое задание категорически меняется. Постарайся выяснить цель пребывания объекта в Балтийске. – Агент на экране кивнул. – А главное, тебе надлежит встретиться с ним лично! И передать материалы, которые сбросит мой секретарь через пять минут после окончания нашего с тобой разговора. На твое кодовое имя и этот адрес. Это документы особой важности! Позаботься, чтобы нигде не осталось никаких следов их пересылки. Сможешь?
– Так точно! Смогу.
– Теперь жизнь объекта представляет для нас повышенную ценность. При личном контакте можешь рассказать ему о событиях в мюнстерском парке и передать, что угроза для его жизни не только не миновала, а, напротив, возросла. Предложи свою квалифицированную помощь как телохранителя. – Генерал опять задумался. – Хотя, скорее всего, он откажется. Не беда, пусть обходится своими силами, а ты доведешь его до Москвы.
– Понятно. Должен ли я расшифровать объекту свою принадлежность к…
Генерал подергал себя пальцами за нос, почесал подбородок.
– Пожалуй, д-да-а… Да! Только больше никаких подробностей! Просто представился, передал, рассказал, предупредил, предложил… Всё.
– Так точно.
Солнце еще не взошло. Край неба у горизонта на востоке лишь начал чуть заметно светлеть, предвосхищая его появление. Но предрассветный сумрак был еще достаточно плотен, особенно у поверхности моря, где непременный в это время суток туман только усиливал его, надежно скрывая от глаз любые предметы на расстоянии уже десятка метров. В такой обстановке любой звук, раздающийся над морем, воспринимался ухом как полуреальный шепот. Невозможно было определить, с какой стороны он раздался и прозвучал ли вообще…
Первым к борту немецкого судна приблизился летательный аппарат Талеева. Его скорость была вполне сопоставима со скоростью движения корабля, и поэтому пилоту не составило особого труда безопасно приземлиться на свободном участке юта. А вот Анатолий не смог так точно рассчитать траекторию захода на посадку и едва не промахнулся мимо кормы, лишь чудом умудрившись зацепиться за леерное ограждение левого борта. «Дельта-крыло» сложилось вниз и повисло, царапая металлическую обшивку алюминиевыми элементами своей конструкции. После нескольких колебаний Толя дотянулся одной рукой до лапы кормового якоря и, освободившись от мешавшего транспортного средства, устроился на его чугунной развилке.
Стоявший на мостике судна человек обернулся на резкий металлический скрежет и принялся напряженно вглядываться в полумрак, пытаясь установить источник непонятных звуков. Анатолия, скрытого бортом, он не мог увидеть, а тот, подтянувшись по якорь-цепи, осторожно выглянул из-за планширя. На фоне начинающего розоветь неба ему открылся силуэт наблюдателя.
Именно в этот момент над правым бортом судна появился дельтаплан Алексеевой. Даже если бы девушка заметила человека на мостике, она не смогла бы изменить направление своего движения, рискуя промахнуться мимо палубы и свалиться в море за кормой. А человек разглядел ее! Безусловно, в считаные секунды он не смог идентифицировать цели и даже, наверное, не разглядел четко самого пилота странного летательного аппарата, так неожиданно возникшего из темноты. Но в его руках мгновенно появился короткоствольный автомат, направленный в сторону предполагаемой угрозы. Человек, не раздумывая, нажал на спусковой крючок.
Воздух разорвала короткая очередь. Возможно, она была бы значительно длиннее, если бы в грохот автомата не вплелись два чуть слышных хлопка пистолетных выстрелов. Это выплеснул огненные вспышки выставленный над планширем борта Толин «макаров», и две свинцовые пули безошибочно поразили цель, практически одновременно попав в голову и грудь стрелка. Человек выпустил из рук оружие, падая, навалился на тонкий ограждающий леер и через него рухнул на нижнюю палубу с восьмиметровой высоты.
Галинин дельтаплан, потеряв управление перед самой посадкой, упал на палубу юта. Девушка не двигалась. Анатолий перепрыгнул через борт и в три прыжка оказался рядом с ней. Ее глаза были закрыты. На фоне грязно-серого комбинезона в районе живота расплывалось темное пятно. Выхватив нож, Толя разрезал одежду. Пуля вошла в левую половину живота. «Это не смертельно! – с облегчением подумал он. – Здесь нет важных органов». Хуже было то, что выходного отверстия Толя не обнаружил. Девушке требовалась срочная хирургическая помощь. Чистым платком Анатолий прикрыл рану и несильно перетянул это место ремнем, чтобы немного замедлить кровотечение. Галя чуть слышно застонала и открыла глаза.
– Тихо, Галчонок, тихо! Немного зацепило. Все будет в порядке, потерпи, я обезболивающее вколю.
У каждого из них была с собой аптечка с наполненным шприцем. Толя быстро сделал укол, и секунд через двадцать дыхание раненой стало ровным, хотя и несильным. Она повела головой в сторону, и, проследив за ее взглядом, Анатолий заметил еще одно темное пятно на ее правом плече. «О господи, это уже совсем ни к чему!»
Ранение оказалось сквозным. Толя перебинтовал девушке плечо. Она слегка вздрогнула от боли, но не застонала и тут же потеряла сознание. «Врач нужен немедленно. А потом – госпиталь». Анатолий аккуратно опустил Алексееву на палубу и огляделся. Первым делом надо было найти Талеева.
Освободившись от летательного аппарата, журналист укрылся за большой бухтой каната и решил проследить за спуском своих товарищей. Неудачный Толин пилотаж едва не заставил его вмешаться и прийти на помощь коллеге, но тут начала спускаться Гюльчатай и раздались выстрелы. Человека на мостике Гера видеть не мог – он находился на другом борту судна, но мгновенно бросился по наружному трапу вверх к ходовой рубке, откуда до него донеслись звуки автоматной очереди.
Талеев понимал, что ни на какие обходные маневры у него не было времени. На бегу он прикинул план действий. Как показали дальнейшие события, его расчет был теоретически верен, но практически… Самый короткий путь на левый мостик проходил через ходовую рубку, и журналист, конечно, решил им воспользоваться, логично предположив, что стрелял в девушку как раз тот бандит, который контролировал действия капитана и рулевого в рубке. Кто же мог знать, что минут за десять до высадки Команды на судно один из террористов, присматривавший за моряками экипажа в котельном отделении, заглянул в капитанскую рубку, чтобы о чем-то спросить своего главаря, а потом вышел на открытый мостик подышать свежим морским воздухом… Он-то и открыл стрельбу. А в рубке продолжал оставаться вооруженный главарь…
Гера с пистолетом в руке ворвался в правую бортовую дверь рубки. И замер, как вкопанный, увидев нацеленный в его грудь ствол. Спасла Талеева лишь мгновенная реакция и секундное замешательство оторопевшего террориста. Времени у журналиста не было даже на то, чтобы вскинуть руку с оружием – бандит успеет нажать на спуск раньше. Тогда Гера резко метнулся вбок, уходя с линии огня и укрываясь за тумбой с гирокомпасом. Первая пуля просвистела у самого уха, а последующие рикошетом отлетели от металлических боков тумбы. Бандит продолжал стрелять, не останавливаясь. Вот громко вскрикнул случайно угодивший под пулю рулевой и рухнул на палубу у штурвала. Не поднимая высоко ствол пистолета и не высовываясь из-за спасительной тумбы, Талеев выстрелил дважды. Наградой ему был вопль раненного в ногу террориста. Гера выпустил еще три пули на звук и замер. Пистолет бандита замолчал.
