Осторожно приподняв голову, журналист выглянул с другой стороны гирокомпаса. В полутора метрах от него растянулся на палубе главарь; из смертельной раны в его голове текла кровь, образуя медленно увеличивающуюся темную лужицу. Пистолет с отошедшим назад затвором продолжал оставаться в руке. Обойма была расстреляна до последнего патрона. За развернувшимся поединком и его победным для Талеева исходом ошарашенно наблюдал присевший на корточки у кормовой переборки капитан судна.
Гера, не распрямляясь, пощупал пульс на шее рулевого – матрос оказался мертв. Поднявшись во весь рост, Талев спросил у капитана по-немецки:
– Есть еще бандиты поблизости?
Капитан отрицательно замотал головой и молча ткнул большим пальцем куда-то позади себя.
– Ясно, – констатировал Талеев и приказал: – Встаньте к штурвалу и управляйте кораблем. Вам ничего не грозит. Я сейчас вернусь, и мы поговорим.
Капитан вновь закивал и, осторожно переступив через тело своего матроса, занял его место у штурвала. Гера почему-то бросил: «О’кей!» и выскочил в левую переборку. На мостике уже никого не было. Журналист ринулся по железному трапу вниз и на палубе сразу наткнулся на своих друзей.
– Что с ней?! – спросил он у Анатолия и присел на корточки рядом с лежащей девушкой.
Толя коротко рассказал о случившемся.
– Командир, она не выживет без врача!
Гера, осмотрев полученные Гюльчатай раны, понял это и сам. Вытащил из кармана рацию, которую ему вручил Марьин.
– Игорь! Положение изменилось. Срочно причаливай к немецкому судну вблизи кормы. Заберешь на свой катер тяжелораненую девушку. Одновременно вызывай сюда свой поисковик-спасатель, перегрузишь ее туда. Там есть врач и медикаменты? Отлично! Значит, сумеют поддержать ее, пока спасатель дойдет до базы. Там уже должна ожидать «Скорая помощь» и доставить… Ладно, твой доктор сам сообразит, что делать. Но чтобы ни секунды промедления! Да верю, верю, что сделаешь все невозможное! Здесь на судне тебя встретит Анатолий. Сам тут не задерживайся, а отходи за пределы видимости. Думаю, что скоро свяжусь с тобой по рации, как и договаривались. Жди. До связи.
Потом журналист обратился к Толе:
– Все понял?
Тот кивнул.
– Я за это время побеседую с капитаном в рубке. Заодно отвлеку его внимание от причаливающего к борту спасателя. Там меня и найдешь.
– Ясно.
Талеев легонько коснулся кончиками пальцев мраморного лба лежащей без сознания девушки. Потом встал и быстрым шагом направился обратно в ходовую рубку.
– Капитан, не отвлекайтесь от управления и постарайтесь максимально коротко и внятно рассказать мне, что происходило на вашем судне с момента отплытия.
Капитан уже пришел в себя от стресса и очень грамотно изложил все события в нужной журналисту последовательности.
– …А последние часы эти бандиты просто озверели! Они убили моего матроса-моториста просто за то, что он на минуту куда-то отлучился со своего поста. И угрожали немедленной расправой всем остальным, включая меня.
– Думаю, что мы сумеем с этим покончить. Кстати, этот ваш русский так и сидит, запершись, в хранилище?
– Да. И с ним еще один человек из контингента берегового хранилища в Ахаусе. Из разговоров террористов я понял, что это их сообщник, а русский инспектор захватил его в плен.
«Ага, наверняка это обер-мастер», – подумал Гера.
– Но с ними никак невозможно связаться!
– Почему это? – удивился Талеев.
– Русский сам испортил все средства связи, а через толстые заваренные переборки до них не докричаться ни с какой стороны.
«Да, Серега, свой последний смертный бой ты ведешь по всем правилам… Но я не дам тебе, голубчик, красиво помереть. И не надейся!»
Журналист тщательно обыскал одежду убитого им террориста. Отцепил от пояса две гранаты, забрал мобильный телефон и маленький пульт с единственной кнопкой, очень похожий на дистанционный взрыватель. Бережно распределил вещи по своим карманам.
Немецкий язык Талеева был безупречен, и Герман не волновался, что капитан может что-то не понять.
– Ваша задача, капитан, теперь одна: обеспечить движение судна по прежнему маршруту с установленной скоростью. И никаким образом не вмешиваться в происходящие события! Ни делом, ни словом. Это может привести к самым непредсказуемым и трагическим последствиям. Для всех!
– Яволь! – строго откликнулся из-за штурвала по-немецки дисциплинированный капитан.
– Я тоже, – по-русски пробормотал Гера, а на недоуменное капитанское «Вас?» только махнул рукой.
Дверь в рубку распахнул Анатолий и, не переступая через комингс, раскрыл было рот, чтобы обратиться к Талееву, но журналист молниеносно шагнул к выходу, не давая возможности подчиненному пройти внутрь помещения, и цепко ухватил Толю под локоть, чуть не силой удерживая на мостике. Лишь закрыв снаружи переборку на кремальеру, Гера сказал:
– Толя, я не хочу, чтобы, кроме меня, на немецком корабле вообще кого-то видели. А уж если такое случится, в нас здесь никто не должен признать русских. Так что при посторонних говорить буду только я, а ты, если потребуется, отвечай жестами или неопределенными междометиями. Но лучше молчи.
– Да я только хотел доложить, что Галку уже забрали и спасатель на максимально возможной скорости помчался на базу.
– Как она?
– При погрузке ненадолго пришла в себя и все каялась, что по ее личной неосторожности под угрозой срыва оказалась вся операция…
– Ну, значит, сознание не затуманено, а это добрый знак.
– А твой знакомый каперанг успокоил, что на спасателе превосходное медицинское оборудование и великолепная бригада из трех медиков. В самом крайнем случае начнут операцию прямо в море. Им не впервой.
– Ну, тогда слушай. Мы не станем с тобой разделяться, пойдем в связке. – Толя понимающе хмыкнул. – И начнем с радиорубки, а потом пройдемся по каютам и постам…
Как и следовало ожидать, дверь радиорубки оказалась заперта, а поворотная ручка снаружи вообще снята. Толя шепотом чертыхнулся и вопросительно посмотрел на командира. Тот отступил на два шага назад и негромко сказал:
– Наверно, так у моряков принято. Я с подобным уже сталкивался на иранской субмарине, помнишь?
Анатолий кивнул.
– И как вы тогда с Рединым разрешили ситуацию?
– Кардинально, – ответил Гера и вытащил из кармана гранаты. – Только здесь в двери нет окошечка. Придется… – Он задумался, потом приказал: – Покарауль здесь, я быстро.
Талеев вышел на мостик, поднялся палубой выше и внимательно осмотрел борт корабля в поисках выходного вентиляционного отверстия. Он быстро нашел несколько штук. Свесившись через поручни, Гера сориентировался по месту расположения задраенного изнутри иллюминатора радиорубки, прикинул вертикальное расстояние до объекта и шагами замерил горизонтальное отклонение. Потом для верности даже простучал костяшками пальцев участок до перехода на нижнюю палубу, внимательно прислушиваясь к издаваемым звукам. Затем пошевелил губами, что-то подсчитывая, удовлетворенно кивнул и поспешил обратно вниз.
– Должно получиться, – сказал он Анатолию. – Я запущу гранату по вентиляционной шахте. Даже если мои расчеты окажутся не совсем точными и взрыв произойдет где-то на изгибе, эффект ударной волны
