больше не повторится.
— Как ты будешь действовать? Старым способом? Меч и кол? — спросила она с легкой дрожью в голосе.
Он кивнул.
— А ты не можешь заманить его в старую шахту?
— Это слишком жестоко, — мягко произнес Кармело. — Ведь если их касается солнце, они не сгорают, а разлагаются часами, пока наконец не превратятся в пепел. А кол в сердце и удар мечом, который отделяет голову от плеч, — это настоящая милость в сравнении с тем, что предлагаешь ты!
— А зачем ты это делаешь снова и снова? — тихо спросила она.
— Зачем?
Кармело рассмеялся.
— Потому что вампиры — это злые, проклятые существа, которые не были предусмотрены при сотворении Богом земли.
— Ах, это! — сердито воскликнула Латона. — Не рассказывай мне сказки. Тебе наплевать на это. Ты делаешь это ради денег, которые платит тебе кардинал или кто он там такой.
— Да, и ради денег тоже. Он хорошо платит за любителей рубинов, которых я ему поставляю.
Лицо Кармело осветила странная улыбка.
— А также ради тех ощущений, которые я испытываю каждый раз, выходя в ночь и поджидая новую жертву.
Он наклонился и поцеловал ее в щеки, после чего поспешил на улицу.
Латона подождала, пока звук его шагов затих на лестнице, потом сняла плащ с крючка и тоже вышла из дома. Она побежала через площадь Венеции, мимо храма Капитолий к руинам. Если остался хотя бы малейший шанс найти красную маску, она обязательно попытается это сделать!
СЕРЕБРЯНАЯ ПРЯДЬ
Малколм незаметно вышел из Золотого дома. Он снова бродил по руинам, а потом целеустремленно направился к одной полуразрушенной стене, так что со стороны было видно, что это отнюдь не случайно. Мысли юноши слишком часто возвращались к странной девушке и маске из красного бархата, которую он теперь хранил в своем гробу. Малколм сел на мраморный блок, прислонился к подножию колонны и посмотрел на несущиеся по ночному небу облака, которые время от времени закрывали звезды и месяц. Он вспомнил руладу из пьесы Шекспира и тихо продекламировал строки.
Внезапно он замер и выпрямился. К нему приближались чьи-то шаги. Это явно был не простой ночной прохожий, спешащий к своей цели. Но и не пошатывающийся выпивоха, возвращающийся из кабака. Шаги были медленными и осторожными и часто замирали. Затем раздался шум раздвигаемых веток кустарника. Малколм разглядел луч света маленькой лампы. Через минуту Малколм уловил запах девушки и понял, что происходит. Она вернулась, чтобы найти то, что потеряла здесь. И она пахла так чертовски волнующе! У него ускорилось дыхание. Теперь он смог разглядеть ее между кустами и каменными блоками.
Она медленно переходила от куста к кусту, осматривая каждую ветку. Лампа осветила ее лицо. Хотя сегодня на ней было платье и простая дамская накидка, он не сомневался, что это была та самая девушка. В отличие от двух юных вампирш из Вены ее нельзя было назвать по-настоящему красивой, но все же было в ней что-то, что привлекало его еще больше, чем ее теплая кровь. Возможно, серьезность и решительность, которые были так знакомы ему. В ее глазах светилось нечто такое, что казалось странным для столь юной девушки.
Она прошла бы мимо, не заметив его, если бы он не заговорил к ней. Малколм лихорадочно попытался собрать в кучу все, что выучил по-итальянски:
— Buona sera signorina, cerca qualcosa?[4]
Латона вздрогнула, прижав руку к испуганно забившемуся сердцу. Только в этот момент она обнаружила юношу, который заговорил с ней. Она немного выше подняла лампу и рассмотрела его красивое лицо, светлые волосы и одежду из твида, которая показалась ей до боли знакомой. А от его акцента в сердце больно кольнуло.
— Да, я ищу то, что потеряла здесь несколько дней назад, — ответила девушка на хорошем английском языке, хотя с тех пор, как она могла назвать его своим родным, прошло много лет.
Юноша улыбнулся ей, и его голубые глаза засверкали, словно две звезды.
— К счастью, ты хорошо говоришь по-английски. Мой итальянский жалок.
Латона кивнула и улыбнулась в ответ. Он был такой бледный! Он точно совсем недавно прибыл в Рим.
— Меня зовут Латона, а тебя?
— Малколм.
Он кивнул ей и приглашающим жестом показал на каменный блок рядом с собой.
— Садись же. Сегодня чудесная ночь, и мне так приятно поболтать на родном языке.
Она помедлила. В нем было что-то такое, что пугало ее. Часть ее души приказывала ей бежать прочь так быстро, как только она сможет. Но другая часть была восхищена этим симпатичным, вежливым незнакомцем. Он не был похож на мальчиков, которых она знала. Те насмехались над девочками, дергали их за косички и бросали камни в кошек. Он был такой серьезный и взрослый и смотрел на нее с таким интересом, что у нее подкашивались колени. Она опустилась на каменный блок.
— А что ты здесь делаешь? — спросила Латона.
— Я наслаждаюсь ночью. Луной и звездами, запахами и звуками, которые царят на земле только в это время суток.
Она не могла бы сказать, что ожидала услышать от него, но уж точно не такой поэтичный ответ. Латона удивленно покачала головой.
— Что-то не так? — спросил Малколм.
— Ты какой-то… другой. Не похож на мальчиков, которых я встречала в своей жизни.
Малколм тихо рассмеялся. Его смех был такой чудесный, что ее сердце забилось еще быстрее.
— Да, вполне возможно. Но ты мне тоже кажешься не такой, как другие девочки. По крайней мере, я еще никогда не слышал, чтобы здесь было принято бродить одной по руинам, да еще и в мужском одеянии и с красной маской на лице.
Латона замерла.
— Ты видел меня той ночью? Значит, это ты напугал меня тогда?
Малколм склонил голову.
— Это не было моей целью. Но ты не хочешь удовлетворить мое любопытство? Какую большую тайну скрывает ночь от твоих ближних?
Латона помедлила. С каждым мгновением, которое она проводила рядом с ним, он становился все более привлекательным. Казалось, его окружала аура, которая воздействовала на нее подобно крепкому вину. Ее чувства были одновременно и смущенными, и обостренными. И этот восхитительный юноша интересовался ею и хотел знать ее историю! Как тривиально будут теперь звучать слова, если она скажет ему, что это были вещи дяди? Она уже сейчас видела, как он разочарованно отворачивается от нее.
Латона провела рукой по растрепавшимся на ветру волосам, пытаясь заправить пряди за уши, и постаралась добавить к улыбке немного таинственности.
— Ну, собственно, мне нельзя говорить об этом, — медленно произнесла она.
— Я буду хранить молчание.
В его голосе не было и тени насмешки.
— Я вхожу в одно тайное общество. Общество красных масок, — сказала она и посмотрела на него.
Он все еще с серьезным видом кивнул ей.
— В принципе, я догадывался. И что это за организация?
— Мы защищаем жителей Рима от зла!
