Сестра, мы изменились оба,Друг друга поднимая вверх,Ты — как опара, я — как сдобаИ vice versa. От двух опарДо твоего, сестрица, гробаВо что, во что не превратимся».Захохотав, открыл он пасти шарБагровый (от усов озолотился).«Расти меня. Зови! Почаще».И скрылся в блеске восходящем.
32. Катанье на Льве
«Что вчера я ночью видела!Может, я с ума сошла? —Серафима говорит. —Я в окошко посмотрела —По двору огонь бежит,Молния летит кругами,В искрах страшный, золотой,Как двойное пламя.Я крестилась, и молилась,И глаза я протирала,А оно кругом носилось,Басом хохотало». —Зря ты, зря ты испугалась,То не страшные огни.Это я на Льве каталасьВдоль ограды, вдоль стены.
33. За руном
В руке зажата змейка ночи,И сжаты челюсти мои,Слезы дымятся паром.Седло накину на хребет дракона,И мы несемся с нимЗа солнечной травкой — туда,Где Солнца бушует корона.В своей постели голубой,Земля, ты головокружишься,Вид серый, жалкий и больной —Но исцелишься.Мой перелет тебе помог,Дай пятку из-под одеяла,Из бороды у Солнца клокЯ травки огненной нарвала.
34. Весенняя церковь
Печальное постное пеньеПроникло легко под ребраИ сердца лампадуПротерлоЛадонью.Как будто я стала самаМягкою белою церквью.И толпы детей и старушекВходили, крестясь и мигая,Мне в чрево и кланялись сердцу,А сердце дымящим кадиломКачалось, так мерно качалось.Когда же они уходили —В буреющий снег полейХрам под дождем опускалсяИ в сумерки растворялсяЗамерзшим забытым ягненком,Разорванной смятою грудой.Печальное постное пеньеС врачебным презреньем вонзалосьМне в сердце — и там оказалосьТо же, что и у всех, —Тьмы потоки, безмерности малость,Бог, завернутый в черный мех.
