Отнесли его в церковь, крестили,Посадили на цепь,Дали имя ему Теофила —И на воду и хлеб.Что ж, и злая нечистая силаТоже знает — где свет и спасенье.И дрожит тенорок ТеофилаВыше всех сестер в песнопенье.Кланяется, не боится креста,Но найдет на него — и взбесится.Пред распятьем завоет ХристаИ — следи за ним — хочет повеситься.Так он с год у нас жил и томился,Весь скукожился и зачах,То стенал, то прилежно молилсяНапролет всю ночь при свечах.Заболела нечистая сила,Помер, бедный, издох.За оградой его могила.Где душа его? Знает Бог.
40
Я вчера псалмы читала ночьюНад покойником — фабричным счетоводом.Было холодно. Луна светила яро,Тени по стене перебегали,Медленным водоворотомМеж бровей покойника крутились.Я читала, а читать мешалаМне душа покойного, садиласьПрямо на страницы и шумела,Все она ругмя ругала тело.А покойник супился печально.«Что же ты со мной, душою, сделал?Ты же Будда! Ты же мог быть Буддой!Он же Будда!» — мне она кричала.Я ж читала твердо и крестилась.А покойник супился печально.«Что же ты со мной, душою, сделал?Жил как с нелюбимою женою,Как с женой глухою и забитой.Ну так и лежи теперь, как ящикС драгоценными камнями, с жемчугами,Но в земле зарытый, позабытый.Ты меня глушил вином, работой,Болтовней и грязною любовью.Я тебе кричала, говорилаИзо всех твоих священных точек.Ты не слушал — вот теперь томись.Мне, задушенной и сморщенной, куда,Покалеченной, куда теперь деваться?»Так она кричала, выла, ныла,А покойник супился печально.Он лежал небритый, очень острый,С белой розою бумажною в кармашке.
41. Два стихотворения о вдохновении
IКогда я стихи говорюВ келье — в пустыню ночиСлетается целое воинствоИ образует Ухо.Я перед ними кочетЖертвенный. Голошу.Мелькают, бледные, садятся ближе,Подобны торопливому ножу.Средь них — как в облаке — себя я вижу,Им жизнь дика, я жизнию дышу.И думаю — за что ж мне эта сила?Мне, жалкой, а не светлым им?Да потому же — что цветок из ила,Из жертвы кровяной — молитвы дым.II