Собрание

'О отец, отец,
Мы из крови твоей,
Из слюны твоей,
Из твоей земли,
Умирай скорей.'
А третье вовсе —
Сросшиеся пятерняшки.
Ты порождаешь сумрачных чудовищ,
Ты сам совсем другой… Я не пойму…
Они желаньями кипят, а ты — безволен,
Ты ветерком растаешь в поднебесьи,
Как я кровинкою растаю в Поднебесной,
Они же счастливо и долго проживут.
— Ах лисы, лисы,
В вас ученость
Все побеждает — и любовь и нежность,
Хотите вывести вы человека,
Похожего на карликовый сад.
А я — усталое, но цепкое растенье.
Я вырос не в мещанском захолустьи,
А на стене трехзубого обрыва
Европы в небо, в нети, в чернозем.

4

Мимо церкви проходим,
Кирки или костела,
Дрожит вся, ко мне прижмется
И шепчет: 'Спаси, Лисица
Небесная, взмахни
Девятью
Хвостами
Золотыми,
Прикрой ими дочь'.
Пошли в кинотеатр 'Форум'.
'Как скучно, — она сказала, —
Бывает поинтересней.' —
Она из чулка достала
Серебряное зеркальце
И тихо смеясь, показала.

5

Принесла старый гербарий в синей обложке, неизвестно чей, кто надписи делал легким почерком заостренным, только дата есть — тысяча восемьсот восемьдесят второй. Вот — сказала — понюхай. Вот тема. Хоть не люблю подсказок, все же я написал:

'Эти фиалки бросили
Дети в окно фиакра.'
Пахнут они весною,
Той весною-старухой,
А кровь всё еще пьянят.
На островах Борромейских
Бродит,
Цветы чудесные находит,
А волосы у ней — паутина.
Вот эдельвейс альпийский
Матовый и шелковистый,
Роза из папского сада,
Ей отцвести было должно
Вечером — сто лет назад.
Тень, их продлив умиранье,
Около них кружится,
Всё вспоминая прогулку
От Рима до острова Мэн.

6

Уговорил — 'будешь как люди' —
Венчаться.
Вся трепеща, вошла
В старый костел на отшибе.
Только спросил священник —
Согласен ли я? — Я согласен. —
Вдруг завизжала старуха:
У невесты ушки и хвост! —
Правда! Торчком встали ушки,
Вся она вдруг покраснела,
Легкою шерстью покрылась,
Стала лесною лисицей,