Пока Чернов обыскивал кабинет хозяина, мы с Константином Сергеевичем с большим интересом изучали друг друга. Тюрину было что-то около сорока. Высокий лоб, очки в роговой оправе, сухое породистое лицо. Сразу видно – интеллектуал. По нашим данным, он был директором юридической конторы, ничем особенно не прославившейся в наших палестинах. Из чего можно было сделать вывод, что она была всего лишь ширмой для иных дел, которые не собирались афишировать. Словом, передо мной сидел специалист, способный говорить с Юрловым на одном языке. Видимо, Вощанов знал, кому поручать ведение деликатных дел в финансовой сфере.
– Вы ведь, кажется, недавно в нашем городе, господин Тюрин?
– Я живу здесь уже три года,– нехотя отозвался хозяин.
– Странно, что наши пути до сих пор не пересеклись.
Появление детектива с аккуратной папочкой в руках прервало наш с Тюриным светский разговор. Чернова настолько заинтересовало содержание бумаг, небрежно хранимых Константином Сергеевичем, что он с трудом оторвал от них глаза и ответил на мой немой вопрос кивком головы.
– Я протестую,– встрепенулся юрист.– Что вы себе позволяете! Я буду жаловаться Николаю Емельяновичу.
– Да бога ради, господин Тюрин, что вы так волнуетесь. Впрочем, генерал уже в самолете. Кстати, у вас нет номера телефона господина Храпова? Хотелось бы с ним словом перемолвиться.
– Да кто вы такой, в конце-то концов? – взвился со своего места Тюрин.
– Строганов Феликс Васильевич, честь имею. Вы извините, что сразу не представился.
Для господина Тюрина мои слова явились сюрпризом, чтобы не сказать ударом. Высокий лоб сразу же покрылся мелкими капельками пота, и он не столько сел, сколько рухнул на стул. Честно говоря, мне до сих пор не приходилось встречаться с такой реакцией на свою довольно благозвучную фамилию. Возможно, меня оговорили недоброжелатели, но Константин Сергеевич смотрел на меня с таким ужасом, словно перед ним по меньшей мере сидел рогатый монстр, собирающийся отнять у него и жизнь, и душу.
– Так как же все-таки с номером телефона Храпова?
Тюрин с трудом переваривал информацию, обрушившуюся на его голову столь внезапно. Он, видимо, был абсолютно уверен, что сотрудничество с генералом Вощановым – надежная гарантия от любых поползновений мелкоуголовных элементов, и эту уверенность не смогла поколебать даже странная история, приключившаяся с Николаем Емельяновичем. Впрочем, очень может быть, Вощанов не стал делиться с Тюриным подробностями своего недолгого пребывания в плену, а его быстрое освобождение лишь укрепило в Константине Сергеевиче веру в могущество человека из Конторы.
– Где вы собираетесь встретиться с Юрловым?
Тюрин, похоже, решил избрать героическую линию поведения на допросе, но в данном конкретном случае это выглядело довольно глупо, ибо человеку, проигравшему миллионы, незачем хлопотать о сохранности пригоршни центов. Мои разъяснения на этот счет вывели Константина Сергеевича из состояния ступора. Он наконец раскрыл рот и нехотя назвал мне номер мобильного телефона Храпова, который тот оставил для связи. Я немедленно воспользовался предоставленной мне возможностью и позвонил интересующему меня субъекту.
– Здравствуйте, Александр Юрьевич, это Строганов вас беспокоит.
Мой звонок явился для Храпова полной неожиданностью, и он даже не сумел скрыть своей растерянности.
– Вы, наверное, догадались, товарищ подполковник, что это я сдал вас генералу Вощанову. Точнее, деликатно вывел его на ваш след.
– Зачем?
– Затем, что я с самого начала знал, для чего вам понадобились фальшивые доллары, Храпов. Но мне нужна была ваша сеть и ваши связи там, наверху. С вашей помощью я их вычислил. И теперь пришла пора эту сеть ликвидировать.
– Где Банщик?
– В надежном месте. Так же, как и матрицы. Вы действовали как мясник, Храпов, навалили кучу трупов, но, в сущности, только помогли мне.
– От кого вы узнали номер моего мобильника?
– Мне дал его Тюрин, вместе с бумагами, которые вы столь неосторожно продали Вощанову. Я думаю, ваши партнеры в столице будут очень огорчены, когда узнают, какую змею они пригрели на груди. Вы опоздали с предательством, Храпов, вас никто теперь не спасет, даже Вощанов.
– Я убью тебя, Строганов. Я тебя из-под земли достану. Слышишь!
– А я бы на вашем месте не стал брать лишний грех на душу, Александр Юрьевич, а просто застрелился бы. Ибо жить вам все равно не позволят. Впрочем, я вас преследовать не буду, если у вас есть желание спастись, то бегите. Бегите как можно дальше, лучше всего за границу. Желаю вам успеха, Александр Юрьевич.
Тюрин уже, кажется, освоился в новой для себя ситуации и теперь лихорадочно искал выход. Между тем шансов у него не было никаких. Таких глупых ошибок не прощают никому. Шутка сказать, человек профукал компромат, который стоит сотни миллионов долларов. Можно же было хотя бы в сейф документы положить. Или немедленно вывезти из этого дома и спрятать до поры. В конце концов, генерал Вощанов должен был проинструктировать коллегу, каким образом сохранить бесценные сокровища, которые он ему доверил.
– Так где вы собирались встретиться с Юрловым?
– Я должен был позвонить его невесте. У Павла Эдуардовича была предварительная договоренность с Николаем Емельяновичем. Но, конечно, Вощанов тогда еще не знал, какой царский подарок сделает нам Храпов.
– На какой сумме вы собирались поладить с Павлом Эдуардовичем?
– Я получил от Николая Емельяновича четкие инструкции – двести пятьдесят миллионов долларов, и ни цента меньше.
– Солидно,– сказал Чернов.– Работаете с размахом. Я не думал, что Юрлов так богат.
– Капитал, который контролирует Юрлов, мы оцениваем приблизительно в шестьсот—семьсот миллионов долларов. Но, разумеется, это не только его деньги. А точнее, он присвоил значительную часть этой суммы. Поверьте мне: двести пятьдесят миллионов – это по-божески. Николай Емельянович предполагал продолжить сотрудничество с Павлом Эдуардовичем.
Ну что ж, надо отдать должное Вощанову, в данной ситуации он действует как рачительный хозяин. Не стал сразу снимать шкуру с барана, а решил стричь его сезонно. Кроме того, он наверняка рассчитывает выйти через Юрлова на столичных партнеров банкира, обладающих еще большими финансовыми возможностями.
– Звоните, Константин Сергеевич, Юрлову и договаривайтесь о встрече. Обо мне пока можете умолчать. Я хочу сделать сюрприз Павлу Эдуардовичу.
Видимо, Юрлов, как человек неглупый, уже сообразил, что дело запахло жареным. Во всяком случае, на просьбу о встрече он отозвался незамедлительно. И назначена она была не где-нибудь, а в квартире Марии Носовой, которую мы с Черновым недавно покинули. Я не исключал того, что во время нашего торга с Машкой Павел Эдуардович сидел у нее в шкафу и напряженно вслушивался в наш разговор. Думаю, он почерпнул из него много для себя полезного, ну, в частности, что Феликс Строганов оценил его будущую супругу в миллион долларов, и это по самой скромной ставке. Подобная оценка конечно же только подтвердила уверенность Юрлова в правильности сделанного им брачного выбора. Много вы найдете в нашей стране женщин, которым платят миллион за агентурные сведения о муже?
Тюрин со страхом покосился на своих охранников, гусеницами извивающихся на асфальте. Погода была уже далеко не летняя, и оставлять их в таком положении было бы негуманно. Я перерезал им путы на ногах, но не стал освобождать рот от кляпов. Теперь у них был шанс добраться до особняка и провести ночь в комфортных условиях.
Тюрин смотрел на «москвич» с таким изумлением, словно мы по меньшей мере предложили ему прокатиться на катафалке. И вообще он слегка приободрился на свежем воздухе и высказал сомнение в целесообразности своей встречи с Павлом Эдуардовичем.
– Не валяйте дурака, Константин Сергеевич,– настоятельно порекомендовал я ему, помогая с
