– А чего хочет ярл Воислав Рерик? – спросил Николай.
– Об этом, я думаю, вам лучше расскажет его брат, ярл Сивар.
– Он здесь, в Ахене?
– Да, монсеньор.
Николай обвел взглядом стены палаццо, украшенные росписью, и покачал головой. Похоже, королю Лотарю придется выбрать более надежное убежище, уж больно беспокойные соседи у него появились. Судя по всему, покинут они Фрисланд очень не скоро.
– Зови, – коротко бросил мажордому, тихо стоящему у порога, король Лотарь.
С ярлом Сиваром монсеньору Николаю довелось встречаться при Фонтенуа, когда он неожиданно для себя оказался в плену у Карла и Людовика. Собственно, именно Сивар Рерик, первым взлетевший на холм, его и пленил, спасая тем самым от мечей разъяренных викингов. Нельзя сказать, что ярл слишком уж изменился за эти пятнадцать лет, но время, конечно, оставило свои следы и на его лице, обожженном морскими ветрами, и на сильно поседевшей голове. В остальном этот был все тот же веселый варяг- язычник, широкоплечий, длиннорукий, с насмешливыми серыми глазами и кривой ухмылкой на чисто выбритом лице.
– Рад видеть тебя, монсеньор, в добром здравии, – вежливо поклонился Николаю викинг. – Надеюсь, ты окажешь мне честь и представишь меня королю?
Поведение ярла Сивара при всем желании нельзя было назвать вызывающим. Впрочем, варяги всегда отличались любезностью при ведении переговоров, что не мешало им драть по три шкуры с побежденных.
– Вы захватили мои земли, – сердито сказал Лотарь, ответив кивком головы на поклон разбитного варяга.
– Превратности судьбы, – развел руками ярл Сивар, словно бы извиняясь за нахальство своих соратников. – Однако отмечу, государь, что ты не совсем прав, называя нас гостями на этой земле.
– Я не назвал вас гостями, ярл, – обиделся Лотарь. – Я назвал вас захватчиками.
– Нельзя захватить то, государь, что принадлежит нам по праву.
– По праву сильного?
– Можно сказать и так, государь, – пожал плечами Сивар. – Эта земля была передана моему деду князю Витцану самим императором Карлом пятьдесят лет тому назад в благодарность за помощь, оказанную в борьбе с саксами. Так князь Витцан Ободритский стал еще и маркграфом Ютландским. Мы, ободриты, всегда спорили за эту землю с датчанами, но с фризами мы не ссорились почти никогда. В Фрисландии и сейчас живет много славян.
– Карл исправил свою ошибку, – вскользь бросил граф Зигар. – Он отобрал у вас землю и включил ее в состав империи.
– Значит, ты признаешь, граф, что эта земля когда-то принадлежала нам, а император распорядился ею по праву сильного?
– К чему ты клонишь, ярл Сивар? – насторожился Николай.
– Я клоню к тому, монсеньор, что сейчас ярл Воислав Рерик достаточно силен, чтобы распорядиться землей, доставшейся от деда.
Король Лотарь побурел от ярости и сжал кулаки. Монсеньор Николай бросил на него предостерегающий взгляд. Гнев – очень плохой советчик в подобных делах. И уж тем более не следует рубить с плеча, когда речь идет о викингах. Людовик Тевтон уже обломал зубы о фалангу ротариев, такая же участь ждет и короля Лотаря, если он сейчас рассорится с Воиславом Рериком.
Никто не помешает этому человеку спуститься вниз по Рейну и разорить не только Ахен, но и всю Лотарингию. Пока Лотарь будет собирать ополчение, варяг вторгнется в Бургундию и Италию. Этому человеку не привыкать зорить чужие земли, а Карл Лысый и Людовик Тевтон вряд ли ринуться на помощь своим племянникам. У первого сейчас большие проблемы в своем королевстве, а второй побоится подставить спину ободритам и лютичам. Людовик будет прав в своей осторожности. Стоит язычникам вступить в Саксонию, как они найдут там горячую поддержку местных жителей, всегда готовых к бунту против франкских сеньоров и христианских епископов. Воислав Рерик выбрал очень подходящий момент, чтобы предъявить счет ослабевшей империи.
– Я думаю, государю следует подумать над твоими словами, ярл Сивар, – примирительно заметил Николай. – Ответ ты получишь завтра.
Лотарь боднул головой воздух сразу же, как только за варягом закрылась дверь. Глаза, которыми он прожигал секретаря папской курии, буквально горели негодованием. Хорошо еще, что у юного короля хватило ума не выплескивать накопившуюся ярость на Сивара Рерика.
– Ты должен думать не только о своем королевстве, но и о Христовой вере, – мягко сказал Лотарю Николай.
– Именно поэтому ты, монсеньор, предлагаешь мне отдать Фрисландию язычнику?! – надменно вскинул голову молодой король.
– Фрисландия и без того у него в руках, – вздохнул граф Зигар. – К тому же местные сеньоры и севры поддержат скорее Рерика, чем тебя, государь.
– Почему? – нахмурился Лотарь.
– Потому что пока викинг сидит в Дуурстеде, они могут спать спокойно. У Воислава Рерика очень громкое имя, и вряд ли норманны осмелятся напасть на побережье, пока там правит надменный варяг. Ты избавишься от больших хлопот, государь, признав Воислава Рерика маркграфом и своим вассалом. Тогда хотя бы с севера нам никто не сможет угрожать.
– Сир Зигар прав, – негромко поддержал графа Николай. – Для начала тебе следует укрепить свою власть в Лотарингии, а уж потом думать о Фрисландии. Сдается мне, что для Воислава Рерика Фрисландия – всего лишь остановка. Варяг слишком верит в свою звезду, чтобы удовлетвориться столь малым куском.
– Это называется утешил, монсеньор, – взорвался наконец Лотарь. – Так, может, отдать ему сразу весь удел?
– Боюсь, ему и этого будет мало, – ласково улыбнулся королю Николай.
– Я тебя не понимаю, монсеньор!
– Терпение, государь, – спокойно сказал Николай. – Все еще образуется. И помни, пока ты будешь воевать с Рериком за Фрисландию, у тебя могут отнять Лотарингию. Твой отец не умел выжидать и потерял империю, но у тебя есть шанс сохранить свое королевство.
Все эти дни монсеньор Николай ждал вестей из Варгии и дождался. Отец Доменик подоспел как раз вовремя. Конечно, престарелому эмиссару папской курии уже тяжело было путешествовать не только верхом, но и в повозке, но такова уж была до сего дня его работа.
– Решение о назначении тебя аббатом монастыря святого Лаврентия уже принято, – обрадовал верного человека Николай.
– Благодарю вас, монсеньор, – склонился в поклоне Доменик.
Надо сказать, что для своих почти семидесяти лет отец Доменик держался еще очень бодро. Николай жестом пригласил его садиться и даже собственноручно налил ему в кубок вина из кувшина, стоящего на столе.
– Ваше здоровье, монсеньор.
– Ты получил весточку от князя Аскольда?
– Да, монсеньор. В Киеве пока без перемен. А Новгород бурлит. Князь Гостомысл скончался несколько месяцев назад, и теперь земля приильменских славян осталась без хозяйского догляда. Князья Аскольд и Дир выражают надежду на то, что внук новгородского князя Воислав Рерик сгинул в далекой Аравии, ибо, по слухам, именно его жрецы Перуна и Велеса прочат на новгородский великий стол.
– Увы, надежды князей Аскольда и Дира не оправдались, – вздохнул Николай. – Ярл Воислав Рерик несколько дней назад высадился в Фрисландии. А что думают о ситуации в Новгороде князья Варгии?
– Пока выжидают. Хотя каган Мстивой сын Славомира уже отправил в Новгород своего посланца с предложением о восстановлении прежних отношений и гарантиями защиты.
– Если мне не изменяет память, новгородский князь Буривой, отец Гостомысла, был вассалом кагана ругов?
