никому не верите. Но тем не менее вы решили подстраховаться – вот почему вы оказались в спальне Лулу. Если князь действительно монстр, то вы уничтожите его с помощью ловушки и завладеете дорогой гельфов, а заодно и красавицей Лулу. Стравив на улицах Рогуса Магуса и Кибелиуса, вы получите шанс избавиться от обоих, ну а там и до короны императора гельфов рукой подать. Я правильно передаю ход ваших мыслей, Весулий?
– Почти,– подавленно вымолвил канцлер.
– А когда все это стало происходить в действительности, то вы испугались, досточтимый, грандиозности встающих перед вами проблем. Вы вдруг поняли, что сил едва хватит на то, чтобы интриговать в двух имеющихся королевствах, а дорога гельфов вас погубит. Я прав, Весулий?
– Прав,– глухо отозвался канцлер.
– Я вас понимаю, досточтимый,– проникновенно сказал Пигал,– потому что ваши мысли – это мои мысли, ваши страхи – это мои страхи. И поэтому у нас с вами один выход: остановить Чернопалого, остановить Лулу, остановить всех этих магусов-кибелиусов и навсегда закрыть дорогу гельфов, уничтожив этот проклятый город вместе с ключом. Только тогда мы с вами сможем спать спокойно: вы на Игирии, я на своем прекрасном Сирине. Но для этого нам необходимо собрать в кулак все свое мужество. Вы меня поняли, Весулий?
– Понял, достойнейший магистр,– вздохнул канцлер, и это был вздох облегчения.
– А Сагкхова защелка действительно существует?
– Это одна из гельфийских реликвий. Впрочем, сработать она могла только в замке Рогус, а потому всерьез ее никто не воспринимал. Король Вэл повесил ее на шею своей дочери, которая использовала защелку в качестве свистка.
– Вы нашли защелку?
– Нет,– покачал головой Весулий.– Думаю, что она сейчас находится у Лулу.
– И королева собирается ею воспользоваться?
– Я надеюсь,– тихо сказал Весулий, без особой, впрочем, уверенности в голосе.
Происшествие с ресками, навсегда утолившими жажду гельфийской «водой», заставило Пигала утроить осторожность. В этом мертвом на первый взгляд городе можно было наткнуться на множество сюрпризов, приготовленных расторопными строителями для своих врагов.
Черное пятно, висевшее прямо в воздухе, насторожило сиринца, и он придержал шагнувшего было вперед Весулия:
– Как, по-вашему, что это такое?
– Он здесь прошел,– прошептал канцлер, и в этом шепоте был нескрываемый ужас.
– Кто он?
– Сагкх или его порождение, вам виднее, достойнейший Пигал.
Магистр не был уверен в правоте Весулия, у которого, как он уже успел заметить, семь пятниц на неделе, не говоря уже о том, что все эти пятницы приходятся на среду, а потому и двинулся вперед, сообразуясь лишь со своим здравым смыслом. Ему показалось, правда, что отверстие или черное пятно увеличивается в размерах.
– Город расположен в силовом поле,– пояснил Весулий.– Силовое поле прорвано, и результат прорыва мы уже видели на площади.
– То есть он в любую минуту может рухнуть в никуда?
– Не думаю, что это случится сию же минуту, но судьба Рогуса уже решена безвозвратно.
Наверное, это было безумием, но Пигал все-таки решился. Да и что он, в сущности, терял, отправляясь по следам Чернопалого? Все было потеряно в тот самый момент, когда магистр сунул голову в пасть зверя, именуемого тщеславием. Тщеславие толкнуло его на дружбу с Семерлингом, а уж потом эта с позволения сказать дружба привела его прямехонько в гельфийский ад. Чего добивался просвещеннейший Семерлинг, интригуя по всей Вселенной, сказать было трудно, и Пигал уже устал делать на этот счет предположения. Мозги кентавра были устроены, вероятно, таким образом, чтобы свести с ума любого связавшегося с ним человека, заставить его буквально захлебнуться в потоке лжи, выплескивающемся из просвещеннейшего, словно лава из взбесившегося вулкана.
– По-моему, там кто-то есть,– негромко предостерег Весулий.
Магистр тут же отступил к гладкой как зеркало, но черной как сажа стене. Однако он не рискнул прислониться к этой стене спиной, хотя ему очень хотелось перевести дух. Надо сказать, что место, куда они проникли вслед за Чернопалым, могло утомить кого угодно. Это было чудовищное сплетение коридоров, ведущих в никуда. Достойнейший магистр уже подозревал, что они заблудились, но пока не хотел в этом себе признаваться. Да и какой смысл в подобном признании? Главное сейчас, не поддаться панике, не заметаться в поисках выхода и не зарыдать от бессилия.
– Весулий, это вы?
Пигал готов был поклясться, что голос, задавший этот вопрос, принадлежит женщине, и ему даже показалось, что он узнал, какой именно, и страшно обрадовался по этому поводу, хотя радоваться в его положении было чистым ребячеством.
– Это Лулу,– сказал он окончательно сникшему от переживаний нынешнего дня Весулию.
Ее величество трясло как в лихорадке, а на глазах были чудовищные слезы величиной, по крайней мере, с голубиное яйцо.
– Я потеряла его, Весулий, слышите, потеряла. Этот негодяй обо всем догадался и ускользнул от меня.
Плакала прекраснейшая из прекрасных вовсе не от горя, как поначалу показалось Пигалу, а от злости и досады, что подтверждалось сжатыми кулачками и постукиванием обутой в сапожок ножкой по гладкому как стекло полу.
– Я изловлю это чудовище, Весулий. Этот монстр ответит мне за свою измену. Я его уничтожу, этого Сагкха без стыда и совести.
Тут только Пигал заметил, что ее величество сжимает в кулачке нечто отдаленно напоминающее детский свисток.
– Вы потеряли его в этом здании, Лулу?
– Да, он скрылся за поворотом, а здесь кругом сплошные зеркала.
Пигал никаких зеркал пока не видел и потому вопросительно посмотрел на Весулия. Игирийский канцлер приободрился в присутствии своей королевы, во всяком случае, взгляд его стал более осмысленным.
– Он обязательно придет туда, шар является его главной целью.
– Я была у шара,– махнула раздраженно рукой Лулу,– ждала его целую вечность, но этот негодяй там не появился.
– Возможно, он ждал вашего ухода и теперь завладел шаром,– предположил Пигал.
– Не может он им завладеть, потому что последний магический замок можно открыть только каплей моей крови.
Теперь магистру стало понятно, зачем Чернопалый таскал хрупкое и нежное создание за собой. Хотя не исключено, что и хрупкое создание не слишком этому противилось, преследуя свои цели. Все многочисленные соискатели дороги гельфов буквально купались в собственной лжи, и только Пигал Сиринский тонул в этом болоте безвинно.
– Мне нужна дорога, Пигал,– сказала Лулу.– Только овладев ею, я стану настоящей королевой. Я не хочу быть глупой куклой, которой помыкают все, кому не лень.
Насчет зеркал прекрасная Лулу оказалась права. Так же, впрочем, как и насчет планировки странного зала, который весь состоял из углов. Спрятаться здесь от чужих глаз можно было без всякого труда, тем более что ваше отражение могло появиться совсем не в том зеркале, в котором вы пожелали отразиться. А венчал сооружение шар не слишком больших размеров, светившийся холодным голубоватым светом. Пигалу он больше всего напоминал мяч из далекого детства. Впереди показалась чья- то фигура.
– Это он,– едва слышно прошептал Весулий.
И не ошибся. Князь Тимерийский крался вдоль стены прямо к стеклянному шару, и Пигал мог видеть его отражение по крайней мере в добром десятке расставленных вдоль стен зеркал. Но магистра потрясло то,
