посвященный Диарх, победитель великого Ахая, пал от его руки. Правда, Геронт уже тогда подстраховался — вернул в Храм сына Ахая Чирса и дал ему ранг посвященного. Этот благородный жест принес ему симпатии многих горданцев, а обычная грызня за власть сразу же превратилась в борьбу за попранную Диархом справедливость. Возвращение Чирса — сына Ахая таило в себе угрозу. Геронт это понимал, но одного понимания оказалось мало, требовалась еще и воля. А сил на еще одно усилие ему не хватило. Чирс — горданец, он взял власть по праву, а значит, может позволить себе многое. И ненависть посвященных к Халукару его вполне устраивает. Они оба, и Чирс, и Халукар, знают правила игры, а потому им нетрудно будет договориться. Новому наместнику Великого нужен хороший степняк, и следует сделать так, чтобы подобное положение вещей сохранялось как можно больше.
— Храм Великого!
Громкий возглас Кархадашта отвлек посвященного от раздумий. Не первый раз сюда приезжает Чирс, но первый раз в ранге Правой руки Великого. Золотое поле Храма сняло в лучах солнца. Чирс прикрыл глаза рукой — солнечный свет, отраженный тысячами зеркал, был нестерпим. Черный, словно обожженный этим сиянием Храм величественно возвышался над бескрайней равниной. Символ величия предков, радость и надежда нынешних горданцев.
Двадцать вооруженных огненными арбалетами горданцев выехали навстречу наместнику Великого посвященному Чирсу, их стальные панцири торжественно сверкали на солнце, подчеркивая силу и мощь Храма. Командир гвардейцев, высокий сухощавый жрец с мрачным малоподвижным лицом, склонился до самой гривы коня и вытянул правую руку в знак послушания.
— Приветствую тебя, почтенный Канакар, — благосклонно кивнул ему головой Чирс.
Канакар выпрямился и надменно покосился в сторону посвященного Халукара. Горданец не любил степняка и не находил нужным этого скрывать. Говорили, что даже посвященный Геронт побаивался почтенного Канакара. В распоряжении мрачного жреца находились четыре сотни вооруженных автоматами горданцев. День и ночь они несли нелегкую службу, и горе было неосторожному, невзначай оказавшемуся в зоне их внимания. Тайна Храма для всех Должна остаться тайной. Почтенный Канакар не вмешивался в интриги храмовых служителей, но его особое положение в жреческой иерархии не оспаривалось никем, уж хотя бы потому, что все расположенные вокруг Храма школы кукловодов находились под его рукой. Впрочем, посвященный Чирс мог не сомневаться в преданности Канакара, хотя бы потому, что был первым чистокровным горданцем на хрустальном троне со времен своего отца великого Ахая.
Массивные стальные ворота Храма раскрылись бесшумно, пропуская посвященных и их охрану во главе с почтенным Кархадаштом внутрь. Чирс вздохнул и закрыл глаза — ровное гудение, от которого подрагивал пол, указывало на то, что сердце Храма еще бьется, а значит, все еще можно поправить.
Халукару нечасто приходилось бывать в святая святых, и сейчас он с трудом подавлял в себе страх степняка перед непостижимой мощью древних машин. Длинный узкий коридор закончился обширным залом, сплошь заставленным непонятными Халукару предметами. Впрочем, современные горданцы тоже плохо разбирались в этих сложных механизмах.
Большие стеклянные экраны, направленные в никуда, мерцали странным голубоватым светом. Время от времени по ним пробегали зеленые змейки и проступали цифры и буквы. Впрочем, что они означают, понять было трудно. Несмотря на всю свою самоуверенность Халукар слегка оробел и с уважением посмотрел на бледных служителей голубоватых экранов. Однако к уважению примешивалась большая доля презрительного сочувствия — эти жрецы никогда не покидали стен святилища, дабы тайны Храма не распространились по свету. Халукара неприятно поразило равнодушие этих жрецов. Тусклые глаза едва коснулись светлого лика посвященного Чирса, а посвященного Халукара никто, кажется, не удостоил своим вниманием. Жрецы молча гнулись в деревянном поклоне и тут же возвращались к своим обязанностям.
— Рад видеть тебя, посвященный Чирс, да продлятся дни твои вечно, — высокий худой старик низко поклонился прибывшим верховным жрецам.
Это был посвященный Кайдар, Хранитель Мудрости Храма. Чирс дружески обнял старого жреца.
— Мудрость посвященного Кайдара — неиссякаемая сила Храма, — вежливо сказал он.
Старик отрицательно покачал головой:
— Увы, посвященный, сила Храма иссякает, и мои скромные знания бессильны предотвратить неизбежное.
Руки старого жреца мелко подрагивали, бесцветные тусклые глаза слезились — зрелище было жалким, и Халукар горестно вздохнул.
— Неужели нет никакой возможности хотя бы замедлить процесс разрушения?
— Знания утеряны, — голос посвященного Кайдара звучал глухо. — Эти люди способны лишь механически выполнять действия, описанные в старых инструкциях. Пока этого хватает, чтобы поддерживать жизнь в Храме и не позволить угаснуть его сердцу.
— Пешки при Великом, — неосторожно сорвалось у Халукара.
Но посвященный Кайдар кивнул подрагивающей головой в знак согласия:
— Храму дорого стоили внутренние распри — самые мудрые погибли в междоусобицах, а для остальных дверь к знаниям закрылась.
— Сейчас не время для стенаний об утраченном величии, посвященный, — мягко остановил его Чирс, — пришла пора подумать о том, что еще можно спасти.
Глаза старика блеснули надеждой:
— У тебя есть ключ, посвященный?
— Я знаю, где его искать.
— Значит, ключ не пропал бесследно? — На лице почтенного Канакара впервые за все время разговора появилось нечто похожее на интерес.
— Человека, который овладел ключом знаний, зовут Ахаем или Бесом Ожским, кому как нравится, — на губах Халукара промелькнула усмешка. — Еще совсем недавно он был Несокрушимым Мечом Храма.
— Почему был, разве он умер?
— К сожалению, нет. В этом случае ключ был бы у нас в руках.
— Ты промахнулся, Халукар, на тебя это не похоже.
— Никто не застрахован от случайностей, — ответил за степняка Чирс.
— Странно, что жрец столь высокого ранга изменил Великому, — в голосе командира гвардейцев слышалось недоверие. — Разве он не прошел необходимой подготовки?
— Ахай меченый, — сказал Чирс — Ты, почтенный Канакар, уже имел с ними дело два десятка лет тому назад.
— Это опасно. В тот раз меченые прошли все барьеры и узнали слишком много. Если мне не изменяет память, один из них ушел тогда. Три года назад мои люди видели на развалинах Гордана человека, мы решили тогда, что это просто тень, а возможно привидение. Но мы могли и ошибиться.
Лицо посвященного Чирса слегка побледнело. Вряд ли молчун остался после бойни, учиненной владетелями в Ожском бору. Но все может быть. Уцелела сестра Беса, выжил и тот меченый, что стрелял в Геронта. Чирс успел его раз глядеть, прежде чем огненные арбалеты гвардейцев Кархадашта превратили лицо меткого стрелка в кровавое месиво. А потом по убитым прошлась обезумевшая толпа. Больше меченых среди варваров не было. Халукар внимательно осмотрел всех убитых. И уж совершенно точно, среди убитых не было ни одного молчуна. Наверное, следовало бы предупредить Канакара, но Чирс, поглощенный свалившимися заботами, упустил это обстоятельства из виду.
— Тебе придется усилить охрану, почтенный. Молчун — это наш с тобой недосмотр. Хотя, скорее всего, кости этого мерзавца давно уже гниют в земле.
— А почтенный Ахай?
— Бес не знает про подземный ход. Он не знает, для чего нужны скорпионы.
— Мы тоже не знаем, откуда начинается подземный ход к стенам Храма, — нахмурился Канакар. — Гордан велик, и не так-то просто найти иголку в стоге сена.
— Надо найти, почтенный, — твердо сказал Чирс, — и поставить там вооруженную охрану. Мы не можем рисковать.
Кон поднял вверх руку, призывая спутника прислушаться. Бес внял его совету и прижался ухом к
