Как я съел асфальт

В твоих глазах увидел я покой.
И свой покой я растерял тотчас!
Мой мозг кричал: «Санек, постой!»
Но я его не слушал – я погас.

Погас, как сигарета под ногой,
Точнее, как окурок сигаретный.
А пред тобой я был тогда нагой,
С меня сорвали гриф секретный.

Мои глаза тебе раскрыли правду,
Сказали о любви, точней, о страсти.
Я был тогда подобен арестанту,
Душа моя тогда рвалась на части.

Еще с меня сняла ты показанья,
Мой взгляд оставив отпечатком.
Но не любви, увы, а наказанья
Достоин я в знакомстве кратком.

Ты возбудила дело о любви моей.
Суровый приговор прочтен в глазах.
Я взят под стражу красотой твоей,
Но я отвергнут – и душа в слезах.

Саша писал стихи долго. Долго подбирал рифму и подставлял разные слова, чтобы оставался смысл. Но когда написал, Саша отчетливо ощутил, что время потрачено не впустую. Стихи получились очень личными, глубокими по смыслу. «Хорошие стихи», – подумал тогда Саша, наверное в двадцатый раз перечитывая родившиеся строки.

Саша перечитал последнее четверостишие, и ему сделалось грустно и жалко себя. Его еще никто не отверг, но Саша подумал мысль, что такое развитие событий вполне правдоподобно и даже оправданно. «Она – кто? Она страж порядка! Точнее, она охраняет покой граждан. А я? Кто я? Я всего лишь бедный архитектор, художник и поэт…» – с грустью думал Саша, и глаза его увлажнились.

А еще Саша не знал, что стихи окажутся пророческими.

Весь остаток дня Саша посвятил подготовке. Подготовке своей речи для Ирины. А еще он не спал ночью, почти не спал. Не спал и думал о том, что он может сказать девушке, чем может ее заинтересовать. Саша уже окончательно решил, что будет звонить. Звонить по телефону Ирине. А ходить больше не будет. В милицию Саша больше не пойдет.

Утром Саша пошел, а точнее, помчался на работу. Он помчался, полетел на крыльях любви. Он потребовал от секретарши ни с кем его не соединять и к нему никого не впускать, особенно Женю:

– Я занят. Очень занят. Я буду решать очень серьезный вопрос. Подчеркиваю, серьезный, точнее, деловой вопрос.

Минут тридцать Саша собирался с духом. Потом взял в руки телефонную трубку. Трубка в руке обжигала кожу, и казалась, что вес ее многократно увеличивался, как только Саша начинал набирать семь цифр, семь заветных цифр номера ее телефона. А набирал Саша много… Несколько раз нажимал на кнопочки с цифрами, но всякий раз после этого давал отбой. Сомнения терзали его душу. Сомнения и неуверенность отравляли своим ядом его мысли.

Саша встал и подошел к окну. Покурил. А потом очень решительно набрал номер и стал слушать гудки. Длинные гудки надежды казались растянутыми во времени, они казались слишком длинными, чрезмерно длинными. Длинными и бесконечными.

– Вас слушают. – Бархатный голос мог принадлежать только ей.

Сердце Саши выскакивало. Сердце рвалось из груди.

– Вы меня, наверное, не помните, – начал он сдавленным, чужим, не своим голосом. – Это Саша. Я тогда еще кабинет искал… двадцать седьмой кабинет искал. А потом…

– Я вас помню, – призналась Ирина. – Что вы хотели? Вы теперь ищете двадцать второй кабинет?

– Нет, что вы… – успокоил ее Саша. – Я ищу вас.

– Меня?! – удивилась Ирина. – С какой целью?

– С целью пригласить вас… – выдавил из себя Саша и больше не мог ничего сказать.

Саша молчал. Вся его заранее заготовленная речь рассыпалась. Речь рассыпалась и распалась окончательно, и теперь он не знал, что сказать. Точнее, знал, но не мог произнести эти важные и, главное, нужные слова.

Ирина молчала, потому что пыталась осмыслить услышанное. Но уже то, что она не положила трубку, не нажала на отбой сразу же, как только услышала его, Сашино, нелепое предложение, вселило в сердце Саше призрачную надежду. Молчать больше не имело смысла, и он непослушным языком продолжил:

– Так что? Я могу надеяться?

– Надеяться на что?

– Что увижу вас.

Неожиданно в бархатном голосе девушки Саша уловил нотки металла. Саша отчетливо услышал эти характерные для тяжелого металла интонации. А в музыке, в тяжелой музыке, Саша разбирался.

– Мне некогда с вами разговаривать! Абсолютно, – жестко ответила Ирина, – я очень занята.

Слова Ирины болью отозвались в Сашином сердце. Он едва не проглотил сигарету, которую его губы сжимали в этот момент.

– А позже… позже можно позвонить? – Саша почти не слышал своего убитого горем голоса.

– Попробуйте вечером, после шести, – спокойно произнесла девушка и положила трубку.

Тогда Саша с трудом дожил, дотерпел до вечера. Голова его находилась словно в тумане, мысли размазывались киселем по черепной коробке, и Саша не мог подумать ни одной из них. И Саша не думал. Не думал ни о чем, а просто ждал вечера.

Саша четко представлял себе, что «после шести» наступает сразу же, как только часы показывают чуть больше шести. Так он думал. И Саша позвонил, как только минутная стрелка перешагнула на одно деление. Ровно в шесть ноль одна Саша набрал заветный номер.

– Это Саша, – отозвался он, как только услышал в трубке ее голос.

– Тот, который родился в Ейске? – насмешливо уточнила Ирина.

– Да… – несколько озадаченно пролепетал Саша.

Он не предполагал, что его рождение в Ейске вызовет такой резонанс, не думал, что причастность к Ейску – преступление. Вместе с тем Саша отчетливо понял, что Ирина провела небольшое расследование. И теперь он, Саша, весь как на ладони лежит перед Ириной в виде формуляра, дела или чего там еще. Саша четко представлял, как Ирина читала свой милицейский документ. Читала и смеялась. Он предполагал, что написано в документе. Вероятно, там было написано, где и когда он родился, где учился, когда женился и все такое… А Саша и сам бы все это рассказал, если бы она его спросила, ничего бы не скрыл. Он рассказал бы ей все, что она могла найти в бумагах, и даже больше. Ведь бумага не отражает, совершенно не отражает его мысли, его убеждения. Формуляр не передает душу и внутренний мир человека. Все это Саша отчетливо подумал, но не сказал.

Униженный, словно за ним подсматривали в замочную скважину, Саша все же громко прошептал. Именно прошептал, потому что голоса не было.

– Так мы можем встретиться?

– Зачем? – мгновенно отреагировала Ирина.

– Просто… Встретиться просто так… Познакомиться поближе…

– Познакомиться поближе, – Ирина со смехом повторила его слова. – Просто познакомиться…

Смех резанул по слуху Саши, но он упрямо повторил:

– Да, просто…

– С какой целью вы, вообще, звоните, я не могу понять… Зачем я вам нужна? Я уверена, что у вас есть семья, дети, – продолжала сыпать обвинениями Ирина, вчитываясь в строки личного дела Саши. – Следовательно, просто так вы звонить не можете… Что вам нужно?

Саша хотел сказать, что ему нужно, но не сказал. Он тогда промолчал. А нужно ему было лишь одно. Саша просто хотел понять, что такого магнетического было в ее взгляде, что этот взгляд за долю секунды сумел перевернуть его душу, а может, и жизнь. Саша хотел разобраться в себе. А еще он хотел увидеть ее еще раз…

– Извините, бога ради… – пробормотал Саша и отключился.

Саша отключился, точнее, выпал из жизни на какое-то время. Он был раздавлен. Он отчетливо не представлял себе, что делать дальше. Саша чувствовал себя так, словно его не пустили в туалет. Ему очень надо, ему просто необходимо и срочно надо, а его не пустили…

«Зачем я вам нужна?..» – В ушах Саши, в его голове звенел голос прекрасной девушки. А прозвучало это: «Зачем ты мне нужен?» И это был не вопрос, а утверждение.

Кое-как Саша дотерпел, досидел до конца этот долгий рабочий день и двинулся к дому.

– Что-то случилось? – озабоченно спросила Алла, прочтя по лицу мужа, что произошла страшная