трагедия, случилось что-то непоправимое.
– Да так, – отмахнулся Саша. – По работе… Кое-какие трения с милицией.
А потом Саша сидел у телевизора и впервые смотрел «Дом-2». Точнее, он не смотрел передачу, а просто смотрел на экран. Чужие страсти, развивавшиеся по плохо написанному сценарию, его не трогали. Саша просто думал свои мысли.
Размышления его были прерваны настойчивым звонком в дверь.
– Саша, это к тебе… – растерянный голос жены, заставил его вернуться к реальности, – точнее, за тобой…
Саша не успел удивиться, как тени людей, закутанных в камуфляж, повалили его на пол. Он отчетливо чувствовал запах пыли, исходивший от ковра, и одним глазом изучал рисунок на нем. Другой глаз был плотно прижат к этому самому ковру, и он не мог изучать им рисунка, так как глаз был прижат. С каким-то леденящим душу скрежетом за спиной Саши защелкнулись наручники на его запястьях.
А потом был допрос. Допрос проводил капитан Краснов.
– Ну-с, приступим-с. Начнем, пожалуй, – с особым чувством произнес Краснов, усердно протирая вспотевшие ладони о китель. – Фамилии… имя… отчество…
Когда с формальными вопросами было покончено и милиционер вывел на бланке: «По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее…», Саша услышал этот самый заданный вопрос:
– Где и с какой целью вы познакомились с гражданином Филатовым?
Саша подумал, что Филатовых среди его знакомых никогда не было. Точнее, он знал актера Филатова, но лично знаком с ним не был. А других Филатовых он не знал. Саша припомнил, что даже в школе не было ни одного Филатова. «Хотя, – Сашу прошиб пот, – в пионерском лагере…» В пионерском лагере «Орленок» был мальчик по фамилии Филатов. Он и тогда казался странным. У него еще была странная походка… Но Саша не стал рассказывать Краснову о том Филатове. Вначале он хотел выяснить, о том ли Филатове его спрашивают:
– Простите, а о каком Филатове вы спрашиваете?
Капитан сверкнул красными глазами:
– О том самом.
«О том самом, – подумал Саша, – значит, все-таки тот самый… из „Орленка'».
– С Филатовым я познакомился в лагере…
В глазах Краснова вспыхнул неподдельный интерес:
– За что чалился?
– Что, простите?
– За что, спрашиваю, ты лямку тянул?
Не разбиравшийся в милицейской терминологии Саша поглядел себе под ноги в поисках подсказки. Но подсказки не находил. Саша так и продолжал сидеть, рассматривая носки своих туфель. А еще он думал о том, какая у него у самого походка. Он привык оценивать, воспринимать людей через походку, а свою походку не видел. Не видел со стороны.
– Ты мне зенки-то в пол не лупи! Отвечай по существу.
Саша и рад был бы ответить, но не мог. Он совершенно четко представлял, что совершенно не представляет, что можно ответить. Боясь еще больше озлобить капитана, Саша открыто взглянул в глаза Краснову.
– Чего бельма вытаращил? Шлангом прикидываешься, да? Под дурку косить надумал?
– Простите, что? – вопросом на вопрос ответил Саша, ответил, чтобы хоть как-то поддержать не складывающуюся беседу.
– Слушай, – зло прищурился милиционер, – если ты не прекратишь порожняк гнать, я твою бестолковку вмиг отремонтирую. Кончай мне тут. Понял?! В последний раз спрашиваю. Спрашиваю – за колючку по какой статье попал?
Капитан говорил по-русски. В этом у Саши не было никакого сомнения, он был отчаянно уверен в этом, но милиционер говорил так, что Саша ничего не понимал. Он четко слышал Краснова. Он воспринимал почти все слова, сказанные им. Но как-то связать между собой, как-то вникнуть в их смысл Саша не мог. Не получалось у него.
Взгляд Саши уперся в волчью шкуру, висевшую за спиной милиционера. Он смотрел на волчью шкуру и отчаянно зацепился за мысль, что сейчас похож на этого самого убитого волка. Точнее, еще не убитого, но которого скоро лишат жизни бессердечные охотники.
– За что в лагере сидел?! – заорал вдруг Краснов, потерявший терпение.
И здесь Саша понял, понял отчетливо и совершенно ясно. Он понял, что происходит. Капитан интересуется, как он, Саша, попал в лагерь, в пионерский лагерь «Орленок», где свел дружбу со странным мальчиком по фамилии Филатов.
– По путевке. Мы тогда сгорели, – пояснил Саша и вспомнил, как он не хотел ехать в этот лагерь, а в доме был пожар, и его отправили на время ремонта в тот злосчастный «Орленок».
– На чем погорел?
Саша старался вспомнить, как произошел тот самый пожар. Он вспомнил бабушку, мывшую пол:
– Замкнуло. Бабушка убирала, и вот замкнуло.
– Убирала?! Так, – улыбнулся Краснов, – значит, по мокрому делу?
– По мокрому, – обреченно кивнул Саша, балансируя на кончике стула.
Капитан сделал себе какую-то пометку и спросил:
– А Бабушка – это кто? Баба твоя?
А Саша вспомнил, точнее, он не помнил, но мама рассказывала, что бабушку Саша звал «баба». Звал, когда был маленьким, а ударение делал на последнем слоге. И Саша утвердительно кивнул.
– Ну, кашляй дальше, – потребовал Краснов.
Саше кашлять совершенно не хотелось, но из вежливости он выполнил просьбу оперуполномоченного и покашлял. Покашлял так сильно, что даже изобразил удушье.
Капитан брезгливо отвернулся. А потом, когда Саша перестал кашлять, опасливо спросил:
– У тебя тубика нет?
А Саша не знал, что такое тубик, но, подумав мысль, логически подумав, решил, что если он не знает, что такое тубик, значит, у него его нет. И Саша сказал капитану, что нет у него тубика.
Потом капитан записал данные Сашиной бабушки, записал ее фамилию, имя, отчество и продолжил допрос:
– Вернемся к Филату. На чем вы с ним сошлись? Филат ведь крутой мужик?
Саша вспомнил Филатова, веснушчатого, лопоухого мальчика. Тогда он не казался ему крутым.
– Не такой уж и крутой. Были пацаны и покруче его.
– Ну, не скажи, – не согласился Краснов. – Филат всегда масть держал. Филат в законе. Он пиской орудует так, что другим до него далеко! Квалификация…
Краснов уважительно закивал головой и закурил.
А Саша старался отчетливо вспомнить этого Филатова и его необычную, квалифицированную письку. Но ничего сверхъестественного припомнить так и не удалось. Совсем ничего. Нечего было вспоминать…
– Вот и щипал бы себе потихоньку, – продолжал рассуждать Краснов. – Зачем на мокруху полез? Он же от природы талант! Филат, когда с бабой целовался, мог зубами цепочку перегрызть, он… он языком серьги из ушей вынимал.
– Полезное умение, – заискивающе закивал головой Саша.
А капитан задумчиво рисовал на бумажке каракули, и по всему было видно, что он завидует этому таланту Филатова.
– Ну-с, ладненько, – улыбнулся Краснов и раздавил окурок в самодельной пепельнице, – продолжим-с, пожалуй. Я тебе вот что скажу, как там тебя?..
– Саша.
– Так вот, Сашок, Филат – он по натуре гнилой! Если он сгорит, сгорит на всю катушку, он тут же тебя подставит. Он тебя так нагрузит, что ты до конца своих дней баланду у кума хряпать будешь.
Кроме фамильярного к себе обращения «Сашок», Саша не понял ровным счетом ничего. Ничего из того, что говорил Краснов. И вместе с тем Саша почувствовал, отчетливо ощутил, что Краснов не желает ему
