«Четвертый час ночи», — размышляю я, сидя на скамейке под звездным небом. Я решаю идти к офису, где рано утром смогу пройти в свой кабинет, переодеться, взять денег и ключи от квартиры. Путь предстоит не самый близкий, поэтому я незамедлительно отправляюсь в дорогу.
Охранник выпучивает на меня свои глаза/бильярдные шары, когда я в своем наряде дервиша пересекаю холл бизнес-центра.
– Доброе утро, — бодро приветствую я охранника с неврубным лицом.
– Доброе… — растерянно проговаривает он.
– На автобусе добирался, — кидаю я ему, — давка жуткая! Все ноги оттоптали.
– А-а-а… — якобы понимающе кивает он и тупо лупится на мои раздолбанные в хлам ботинки.
Чувихи, сидящие за ресепшен-деск, прекращают заниматься перманентной покраской ногтей и впериваются в меня самым наглым образом. Я молча прохожу мимо, распространяя реальный запах реального человека.
Итак, я поднимаюсь на свой этаж в гордом одиночестве, ибо два претендента на поездку в лифте любезно отказались от совместного пребывания со мной в замкнутом пространстве. Надеясь никого не встретить в коридоре, я сразу же натыкаюсь на Чаньчуня (фак!). Его глаза округляются и походят на два мяча для гольфа. В его побледневшем лице я не вижу ничего китайского. Я бы его не узнал, если бы не перманентное:
– Осеня нехалясё. Длюга, осеня запаха пахнет.
Действительно, от моего прикида несет запахом реально умершего пару недель назад скунса, пролежавшего в канализации. Я тупо ухмыляюсь в ответ и отвечаю что-то типа:
– Не трогай говно — оно и вонять не будет! Догадайся, почему ты не воняешь. К тому же я пахну снаружи, а вы все изнутри смердите.
Следом за ним в коридор вырисовывается фигура Веры Андреевны.
– Приятно видеть вас, господин коммерческий директор! В особенности спешащим на свое рабочее место, — елейным тоном разливается она, поправляя руками грудь. — Я уже и не помню, когда вы появлялись у нас без опозданий.
– Благодарю, Вера Андреевна, за добрые слова в мой адрес.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, — не меняя тона, продолжает она. — Костюм просто исключительно сидит на вас. Очень элегантно и так вам к лицу!
– Мой винтажный прикид вас чем-то раздражает?
– Что вы, что вы. Свежо, смело. Только чем это у нас в офисе пахнет? — Она картинно морщит нос.
– Ну, как же? Вы же рядом.
Ноздри Кондрашовой раздуваются, лицо багровеет. Ничего не говоря, она поворачивается и уходит. Чаньчунь, смешно семеня ножками, торопится за ней. Я четко понимаю, что нахожусь на грани увольнения, но сейчас для меня все это глубоко фиолетово. Я совладелец самой крупной в Европе бильярдной. Сегодня открытие. Известность и деньги стучатся в мои двери. Завтра же вы приползете и будете просить автограф. Вас будет реально переть от моего сегодняшнего вида. Через неделю полгорода будут искать в бутиках одежду а-ля Сергей.
Катя, поправляющая на груди свою розовую кофточку, при моем появлении вскакивает со стула, будто видит стоящего перед ней Киркорова.
– Сидите, Катя. Можно приветствовать меня сидя — я разрешаю. И ни слова! Я прошу, я требую! Ни сло-ва.
Катерина усаживается в кресло и провожает меня диким взглядом.
В кабинете я первым делом переодеваюсь в нормальную одежду. Затем припадаю к графину с водой. Найдя пачку сигарет, я жадно закуриваю и курю, сбивая пепел прямо на пол. Вдоволь накурившись и утолив жажду, я помещаю обноски винтажного стиля в корзину для мусора. Увенчав все это бомжовыми ботинками, я выношу вонючий бесперспективняк из кабинета.
– Вот это, Катенька, хранить не обязательно. Можно безжалостно выбросить! В корзине
Я выхожу из здания бизнес-центра, ловлю тачку и еду домой.
Дома первым делом принимаю ванну. Я долго скоблю тело ногтями и мочалкой, смывая с себя грязь и вонь. Затем ложусь в постель и моментально вырубаюсь.
Проснувшись в половине двенадцатого у себя в московской квартире, я первым дело отправляюсь на кухню и нескончаемыми литрами поглощаю воду. Сушняк безжалостно вторгся в мою жизнь непрошеным гостем. Утолив жажду, я снова укладываюсь в постель и пытаюсь уснуть. Но звонки домашнего телефона периодически вплескивают меня в явь. В таком состоянии я провожу около двух часов — то тупо вырубаясь и окончательно засыпая, то просыпаясь и натурально продирая глаза.
Около полудня из этого тупизма меня окончательно выводит Влад:
– Привет, старик!
– Угу, — кидаю я в трубку.
– Спишь, что ли?
– Сам не знаю, — откровенно сообщаю я другу. — Вроде как сплю.
– А-а-а. Ну, ладно, чувак, спи дальше. Не буду мешать.
– Не надо.
– Я тогда позже перезвоню.
– Быть добру, — невпопад отвечаю я и проваливаюсь в забытье.
Я снова верчусь между сном и бодрствованием, но весьма недолго. Из промежности меня вновь выталкивает Влад. Он держит данное мне слово и перезванивает позже, то есть спустя десять минут после первого звонка.
– Привет, старик!
Мне кажется, что я это уже где-то слышал. Чтобы полностью не провалиться в назревающий случай дежавю я отвечаю несколько иначе:
– Какого черта?
– Спишь, что ли, еще?
– Спал бы! Но кто ж мне даст?!
– Ладно, старикан, не вопрос. Я тебе позже перезвоню.
Влад отключается.
Я тоже реально отключаюсь, но ненадолго. Через десять минут перезванивает Влад и интересуется, не сплю ли я еще. Я долго и нудно объясняю ему, что у меня был трудный вечер и еще более трудная ночь, что я с жесточайшего похмелья и хотел бы отдохнуть. Влад обещает дать мне поспать спокойно и больше не тревожить в ближайшее время.
На сей раз его выдержки хватает на пятнадцать минут.
– Ты уже проснулся?
– Да. Я уже давно не сплю, — обреченно отвечаю я ему.
– Ты в Москве?
– Да, Влад, в Москве. Тем более странен твой вопрос, что звонишь ты на мой домашний номер. Я еще вчера прилетел.
– Ты помнишь, что сегодня открытие бильярдной?
– Конечно, партнер, — улыбаюсь я. — Не только помню, но и четко воспринимаю это как самый позитивный факт за последние несколько лет.
– Ну, так вот. Нас ждут к трем часам, — смеется в трубку Влад. — Я созванивался с Сашей и Пашей. Ты как?
– Нет, старик, я не созванивался с ними… — туплю я.
– Да нет, я не про то. Ты к трем подтянешься?
– Постараюсь.
– Все. Пока. Жду.
