— И тогда он потащил меня сюда.
Она похлопала по неровным стенкам печи.
Веки Чарли дрогнули, рука шевельнулась, он поднес ее к голове и застонал. Джем перекинул факел из одной руки в другую и поднял кирпич. Он обрадовался тому, что у него нашелся повод не смотреть Магги в глаза. А еще он испытывал облегчение, видя, что Чарли жив. Он не думал, что ему придется бить Чарли по голове еще раз, но с кирпичом в руке чувствовал себя увереннее.
Чарли перекатился на бок, сел, сморщился и застонал.
— Господи Иисусе, моя голова!
Он оглянулся.
— Ах ты, сволочь, — жалобным голосом сказал он.
— Ты сам напросился, Чарли. Хоть Джем готов меня защищать.
Магги подняла взгляд на Джема.
— Понимаешь, Чарли видел меня с этим гадом. Он шел по тропинке и видел нас, но даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь! Стоял себе, смотрел и ухмылялся!
— Я не знал, что это ты! — воскликнул Чарли и тут же ухватился за голову, потому что крик отдался в ней болью.
— Я не знал, что это ты, — повторил он уже тише. — Сначала не знал. Я только видел перепачканное платье и темные волосы. У многих девчонок темные волосы. Я не видел, что это ты, пока ты не…
— Значит, если какая другая девчонка попадет в беду, ты будешь стоять и пялиться на нее, не пытаясь помочь? Ты именно так и повел себя с Мейси в конюшне — ушел прочь, и все. Ты трус!
— Я не трус! — взревел Чарли, забыв о своей больной голове. — Я только что ей помог!
Джему сразу же представилась Мейси, декламирующая песню мистера Блейка толпе.
— Пожалуй, я побегу к Мейси, — сказал он. — Чтобы с ней ничего не случилось.
Он сунул факел Магги, которая недоуменно смотрела на него.
— И ты не хочешь дослушать эту историю до конца? — спросила она.
— Теперь я ее знаю — знаю, что это было за преступление.
— Нет, не знаешь. Все было не так! Он со мной ничего не сделал! Я его остановила! У него был нож, и когда он навалился на меня и стал там расстегиваться, то выронил нож, а я его схватила и… и…
— Она ему вонзила нож прямо в горло, — закончил за нее Чарли. — Прямо как свинье. И потом еще полоснула. Видел бы ты, сколько было кровищи!
Он произнес это восторженным тоном.
Джем уставился на Магги.
— Ты… ты его убила?
Магги нахмурилась.
— Я защищалась, как ты только что защищался от Чарли. Я не стала проверять, убила я его или нет, — я побежала прочь. Одежду пришлось выкинуть и украсть другую — все было в крови.
— Я видел, — пробормотал Чарли. — Я видел, как он умирал. Долго умирал — пока весь не истек кровью.
Магги посмотрела на брата. Вдруг ее осенило.
— И значит, ты у него взял ложечку, да?
Чарли кивнул.
— Думал, это его. Я же не знал, что она твоя.
— Она все еще у тебя?
— Я ее продал. Это была чайная ложечка. Выручил за нее неплохие деньги.
— Это мои деньги.
Удар по голове, казалось, лишил Чарли боевого духа — он даже не стал возражать.
— Сейчас у меня нет. Буду должен.
Джем ушам своим не мог поверить — как это они могут разговаривать про чайные ложечки и деньги после такой истории? Магги перестала дрожать и успокоилась. Теперь начало трясти Джема.
— Я, пожалуй, побегу назад, — повторил он. — Мейси нужна моя помощь.
— Постой, Джем, — сказала Магги. — Ты не…
Она смотрела на него умоляющим взором, кусая губы. А Джема трясло при мысли о том, что несколько минут назад он целовал их — губы той, что убила человека.
— Я должен бежать.
Он выронил кирпич и неуверенно шагнул в темноту.
— Постой, Джем! Мы пойдем с тобой! — крикнула Магги. — Как же ты без факела?
Но Джем уже нашел тропу Головореза и, не помня себя, бежал по ней — ноги сами несли его домой.
Глава восьмая
Когда Джем добежал до Геркулес-комплекса, толпа уже рассеялась, хотя свидетельства недавней потасовки были видны повсюду — на земле валялись кирпичи, конский помет, палки и другие предметы, повсюду были выбиты стекла. Жители собрались в группки и патрулировали улицу, чтобы не дать ворам воспользоваться моментом и легко проникнуть в дома. Перед номером тринадцать стоял экипаж.
Дом мисс Пелхам был освещен ярко-ярко, как паб, словно она пыталась изгнать малейшую тень сомнения из своих комнат. Войдя внутрь, Джем услышал голос отца, доносившийся из гостиной мисс Пелхам вперемешку с ее дрожащими трелями.
— При всем том, что мне жаль вашу больную дочь, я не могу позволить, чтобы люди, сочувствующие революционерам, оставались в моем доме хотя бы день. Откровенно говоря, мистер Келлавей, если бы сейчас не стояла морозная зимняя ночь, вы бы уже были на улице.
— Но куда мы пойдем? — раздался жалобный голос отца.
— Об этом нужно было думать раньше, когда вы перед всеми отказались подписывать декларацию. Что будут думать соседи?
— Но мистер Блейк…
— Мистер Блейк не имеет к этому никакого отношения. Он заплатит за это свою цену. Вы не подписали, а потому не останетесь здесь. Я хочу, чтобы завтра к полудню вас здесь не было. Утром я пойду в ассоциацию и не сомневаюсь, они мне помогут избавиться от вас, если по моему возвращению вы все еще будете здесь. И вообще, если бы не это жестокое нападение на них сегодня, то они были бы тут, а не искали злоумышленников. Кстати, а позвольте узнать, где ваш сын?
Прежде чем Келлавей успел промямлить что-нибудь в ответ, Джем открыл дверь и вошел в комнату. Мисс Пелхам дернула головой, как рассерженная курица, и уставилась на него злобным взглядом.
— Я здесь, — пробормотал он. — А вам чего надо?
Причин обходиться с ней вежливо больше не было.
Мисс Пелхам почувствовала эту перемену, и сразу же в ее голосе послышались испуганные и в то же время агрессивные нотки.
— Уходи отсюда, мальчик, тебе никто не позволял сюда заходить!
И она сама поспешила к двери, словно подчиняясь собственному приказу. Джем видел, что хозяйка испугалась его, и это дало ему ощущение собственной силы. Но никакого преимущества от этого он не получал, кроме удовольствия видеть ее страх. Так или иначе, она выкидывала их на улицу.
Он повернулся к отцу. Томас Келлавей стоял, опустив голову.
— Папа, ма зовет тебя наверх, — сказал Джем, давая ему несуществующий повод выйти из гостиной мисс Пелхам.
Томас кинул взгляд на сына, его голубые усталые глаза теперь смотрели на то, что перед ним, а не куда-то вдаль.
— Извини, сынок, — сказал он. — Наделал я тут дел.
Джем зашаркал ногами.
