поддержал. Даже Александра Васильевна вступила в разговор.
- Вот удивительно, - начала она и взглядом, таившим в себе какое-то открытие, обвела всех присутствующих, - у нас в больнице заведующая отделением, Дина Семеновна, говорила вот точь-в-точь, как и вы, Леонид Викторович. Я никак не могу понять, отчего такая неприязнь к арабам и симпатия к агрессору?
- Ради бога, увольте, Александра Васильевна, - все так же стремительно отозвался Брусничкин. - Я не симпатизирую израильтянам. Совсем нет.
- А Дина Семеновна симпатизирует демонстративно да еще пытается навязать свои симпатии другим, - сердито сказала Александра Васильевна.
Брусничкин решил, что нужно уводить разговор в другую сторону, чтобы избежать неприятного оборота, и сказал, обращаясь к Святославу с учтивым безразличием в голосе:
- Но что именно тебя больше всего поразило в этой воине? Французские 'миражи'? Или оперативное искусство Моше Даяна?
- Ни то и ни другое, - ответил Святослав. - Вероломство, цинизм и жестокость. Именно это меня больше всего поразило. Как израильтяне расправляются с арабами, с палестинцами! Это что-то жуткое. Бульдозерами срывают дома местных жителей - арабов со всем их скарбом, землю конфискуют, а самих арабов изгоняют в соседние страны. А тех, кто противится, сажают в тюрьмы, творят жестокие пытки, применяют такие изощренные методы мучений, как в свое время это делали гитлеровцы. Вот рассказ рядового араба Абдель Карима. Он шел в гости к брату. Его схватили и обвинили в принадлежности к федаинам. Он отрицал это обвинение. Тогда его пытали. Подвешивали за кисти рук. Потом клали ничком на цементный пол, и один палач становился на его ноги, а другой выламывал руки. Потом в его наручники вставляли палку и прекращали поступление крови в кисти. Но это было только начало. Цивилизованные изверги Ее могли не использовать в пытках электричество. Абдель Карим потом вспоминал: 'Когда включили ток, мне казалось, что у меня ломаются кости'.
- Какой ужас! - сказала Александра Васильевна. - И это называется - люди. Да какие ж они люди?!
- О-о! - продолжал Святослав. - Они считают себя божьими избранниками, двигателями прогресса и совестью человечества.
- Избави бог человечество от такой совести, - снова с содроганием в голосе произнесла Александра Васильевна.
- Для них не существует никаких нравственных норм, никакой морали. Как и нацисты, они освобождают себя от всякой морали, когда дело касается других народов, - продолжал Святослав, все больше накаляясь. - Между прочим, они бульдозером срыли и здание штаб-квартиры группы наблюдателей ООН. Напав одновременно на Египет, Сирию и Иорданию, израильтяне по радио цинично оповестили мир, что войну начали, мол, арабы, что якобы египетские танки проникли на территорию Израиля, а на экранах локаторов появились пятна, которые можно было принять за египетские самолеты. Все это была грубая и циничная ложь. В Совете Безопасности представитель США Артур Гольдберг пытался оправдать израильскую агрессию. Израиль нагло бросил вызов ООН, игнорировав решение Совета Безопасности о прекращении огня.
- Ты говоришь: жестокость, вероломство, цинизм, - вдруг молвил молчавший все это время Глеб Трофимович, - наглый вызов ООН и мировому общественному мнению. Нечто подобное уже было в истории - гитлеризм. Хотя появление его в новом, более зловещем варианте, казалось бы, немыслимо. Но невольно возникает вопрос: откуда у израильтян такая самоуверенная наглость, чувство безнаказанности?
- Да это понятно - за спиной Израиля стоят США, - сказал Думчев.
- Все это так, - продолжал Глеб Трофимович свою мысль, - но, поддерживая агрессивный курс Израиля, Соединенные Штаты действуют себе в ущерб. Я читал у небезызвестного Болдуина, что 'еврейское политическое влияние отвлекло Соединенные Штаты от собственных жизненных интересов, которые совпадают с интересами арабских стран'. Оставим на совести Болдуина 'совпадение интересов'. Но действительно США зависят от арабской нефти. Непонятно поведение правящих кругов США - во имя чего они жертвуют собственными интересами?
- Во имя Израиля, - ответил Святослав. - А собственно, что собой представляют эти 'правящие круги'? Сионистское лобби в законодательных органах, в правительстве. Сионистам принадлежат средства массовой информации, банки. Да и весь военно-промышленный комплекс базируется на сионистском капитале. А он, этот комплекс, и есть фактический хозяин США. Для сионистов же Израиль и его интересы превыше всего. А потом, нужно иметь в виду и то обстоятельство, что, как писал американец В. Перли, 'географическое положение Израиля делает его составной частью ближневосточной базы, направленной против СССР'.
- Только ли против СССР? - сказал Думчев.
- Я цитирую слова Перли. На самом деле это база и против Арабского Востока, и против пробуждающейся Африки. Израилю все сходит с рук. Он вершит чудовищные злодеяния, а мир в общем-то молчит. Но стоит где-то посадить за решетку явного уголовника-сиониста, как весь мир содрогается от шума и гвалта сионистской машины, ловко обрабатывающей общественное мнение. Вот и во время 'шестидневной войны' сионисты во всем мире развили бурную деятельность. В Иерусалим спешно пожаловал сам Ротшильд и пообещал Израилю крупную помощь. Кстати, папа, я привез любопытную книгу, изданную в США. Автор - немецкий историк. Был прикомандирован к штабу фон Бока. Под Москвой попал к нам в плен. После войны поселился в Америке. Называется книга довольно трафаретно: 'Уроки истории'…
В прихожей раздался звонок.
- Это Коля, - обрадованно догадалась Александра Васильевна и пошла открыть дверь.
Коля Фролов - он носил фамилию своего погибшего отца - юлой вкатился в квартиру. Невысокого роста, круглолицый, подвижной и крепко сколоченный, он всем своим видом являл сгусток энергии и нерастраченных сил. Одетый в полосатую тенниску и темно-коричневую на молнии куртку, коротко постриженный, он выглядел юношей. А ведь ему в этом году исполнялось сорок. И сразу первый вопрос, вполголоса, матери:
- Приехал? - Имелся в виду Святослав.
Александра Васильевна кивнула и в свою очередь спросила:
- С работы?
- Прямо со стройплощадки. Голоден…
- Проходи.
Он вошел в комнату, сверкая озорными глазами, и, остановившись у двери, сказал заранее приготовленную фразу:
- Здравия желаю, товарищи генералы и офицеры.
Увидав Брусничкина, смутился. А Думчев подсказал:
- Генералы, офицеры и доктора наук. Не узнаешь?
- Леонид Викторович? Вас трудно узнать.
Брусничкин поднялся, обнял и расцеловал Колю. Оценивающе осмотрел его с ног до головы, сказал:
- Так и тебя не узнал бы. Выкладывай: чем занимаешься? Каковы успехи, чего достиг?
- Рабочий класс, - уклончиво ответил Коля и сел к столу. Рюмку водки выпил лихо. Ел с аппетитом, жадно, торопливо.
- Ты не ответил Леониду Викторовичу: чего достиг? - сказал Думчев. Голос у него с хрипотцой, как у заядлых курильщиков, а глаза улыбчивые, с искорками.
- Тринадцатого этажа, - ответил Коля.
- Это в каком смысле? - не понял Брусничкин.
- В буквальном… - Коля налил себе водки и, кивнув Леониду Викторовичу, в одиночку выпил. Пояснил, заглатывая помидор: - Строим дом, сегодня вышли на тринадцатый этаж.
Брусничкин благожелательно усмехнулся.
- План даешь? - спросил Святослав с веселой улыбкой. Явная торопливость Коли его забавляла. Коля
