все делал быстро.
- План дать нетрудно. Если б не мешали всякие гниды.
- Коля, за столом - такие слова, - упрекнула Александра Васильевна, подавив невольную улыбку.
- А иначе не назовешь. Гортехнадзор за строительными кранами повадился. Придет инспектор, бутылку коньяка не поставишь - опломбирует кран. Останавливается работа. Вот вам и план. Люди зарплату не получают. А он всегда найдет, к чему придраться: тут у тебя не закрашено, тут не закреплено. Я говорю: закреплено. А он мне свое: что, говорит, я хуже тебя понимаю, закреплено или не закреплено? Я ему говорю: вы дайте указание механику. А он: 'Что я, учитель? Нет уж!' И баста. Я к начальнику стройки, к директору гортехнадзора на инспектора жаловаться. Тот меня обругал. Говорит, я верю своему инспектору и не собираюсь проверять каждый кран. Для этого у меня подчиненные есть, это их обязанность, зарплату за это получают.
- Да, невероятно, но факт, - равнодушно сказал Брусничкин. Он всегда в компаниях старался брать в свои руки инициативу разговора, 'быть на виду'. Монолог Коли поэтому его утомил. - Мне Ариадна рассказывала - это моя жена, она архитектор, - что у них со стройки каток украли. Каток, которым асфальт приглаживают. Представляете?
- Ариадна - редкое имя, - произнесла Александра Васильевна. А Брусничкин тут же объяснил:
- По-гречески означает 'строго хранящая супружескую верность'.
- Ничего себе имя - обязывает! - насмешливо сказал Думчев, а Брусничкин похвастался:
- Она у меня молодая. На тридцать лет моложе меня. - Взволнованное выражение его лица говорило, что ему приятно сообщать такую подробность.
Коля скользнул по Брусничкину озорными, смеющимися глазами и налил себе водки. В кабинете зазвонил телефон. Коля торопливо попросил мать:
- Если меня, скажи - уже ушел.
Возвратившись, Александра Васильевна сообщила, что звонила Зина, жена Коли.
- Ты сказала, что я ушел?
Александра Васильевна недовольно кивнула: к чему эта ложь? Коля быстро встал из-за стола и направился в кабинет. Думчев вышел в прихожую покурить и невольно услышал, как Коля говорил по телефону:
- Невероятная встреча. Ты даже не поверишь. С ним, с Эл Be. У нас… Тебе не икалось? Расшифровал значение твоего имени. Забавно. Все нормально. Расскажу… Выхожу. Мчусь. У первого входа.
Коля вышел из кабинета, и Думчев сказал ему вполголоса:
- Ты беспечно-легкомысленный парень: вместо меня мог стоять ее муж.
- Подслушивать - большой грех, товарищ генерал, - ничуть не смутившись, ответил Коля.
- Бери на себя этот грех, - парировал Думчев, - такова слышимость в наших домах: на третьем этаже чихнешь, а на седьмом говорят 'будьте здоровы'. Значит, 'строго хранящая супружескую верность'?
- Бывают несоответствия.
- У нас не бывает.
- Исключая, конечно, Советскую Армию, - на ходу бросил Коля и выбежал из квартиры.
Когда гости уехали и супруги Макаровы остались вдвоем, Александра Васильевна озабоченно сказала мужу:
- С Колей творится что-то неладное. Опять Зина жаловалась: приходит домой поздно, частенько под хмельком. Определенно появилась женщина. Надо бы что-то предпринять, что-то придумать.
- А что придумаешь?
- Поговорил бы ты с ним по-мужски - в чем дело?
- Что толку? Коль нет любви, то никакие разговоры ее не заменят.
- А может, просто увлечение? Бывало ж у них и раньше - уходил, потом вернулся.
- Вернулся не к жене, а к ребенку. К сыну вернулся.
- Зина с ума сходит. Грозится в парторганизацию заявить.
- Ну и что? - Глеб Трофимович поднял на жену усталый взгляд. Мудрые глаза его излучали тихий свет. - Заявит, а дальше? Что дальше? Парторганизация не выдаст ему талон на любовь. Дадут выговор. Это приведет к окончательному разрыву.
- Что верно, то верно: он уйдет. Что же делать?
И в ясном тихом голосе ее звучали нотки досады и бессилия.
Вместо ответа Глеб Трофимович спросил:
- А как тебе нравится Брусничкин? Жена моложе его больше чем в два раза.
- Через десять лет ему будет шестьдесят четыре, а ей только тридцать четыре.
- А через двадцать - ему семьдесят четыре, а ей сорок четыре, - в тон сказал Глеб Трофимович. - Ситуация драматическая.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ариадна Брусничкина ждала Колю у первого входа в Главный Ботанический сад. Ждала недолго, каких-нибудь минут пять, все посматривая на часы, стрелка которых приближалась к восьми. Дело в том, что в восемь вечера вход в сад прекращался.
Брусничкин заблуждался, называя свою молодую жену красавицей. При всей ее яркости, миловидности и правильных чертах лица, она больше напоминала изящно сработанную куколку. Невысокого роста, крашенная под блондинку, она умела произвести эффект необычным, сделанным с безукоризненным вкусом туалетом, модной прической, смелым и в то же время таинственно-загадочным взглядом по-птичьи круглых, без определенного цвета глаз, взглядом, преисполненным непреодолимой страсти. Казалось, все было при ней - даже небольшой капризный носик, маленький рот с чувственными, пухленькими, в меру накрашенными губами, скрывавшими две жемчужные ниточки зубов, - но чего-то недоставало ее внешнему облику, чтобы быть красавицей. Да это и не важно: для Брусничкина, впрочем, как и для Коли, она была красавицей.
Колю Ариадна увидела, когда он выходил из автобуса, излишне возбужденный, начиненный до краев неожиданными новостями. Собственно, новость была одна, и в общих чертах Ариадна ее знала: сегодня Коля встретился с ее мужем. Случайно или Брусничкин что-то узнал об их далеко не товарищеских отношениях? Поэтому Ариадна ожидала Колю с некоторым волнением. Еще не войдя в сад, прямо у ворот, атаковала вопросом:
- Рассказывай, что все это значит, зачем вы встретились?
- Пошли быстрей, а то закроют. Потом все объясню, - глуховато и, как всегда, торопливо отвечал Коля. Он испытывал потребность излить свой восторг от неожиданной встречи с Брусничкиным.
Сразу от ворот сада начинался длинный пруд, который отделял Главный Ботанический сад от Останкинского парка. В пруду беспечно плавала стая диких уток и пара белых лебедей. Плакучие ивы полоскали в стоячей воде свои зеленые пряди. Обдавало бодрящей прохладой.
Они шли узкой прибрежной тропкой, и Коля с веселым мальчишеским задором рассказывал о встрече с Брусничкиным, которого он не видел с фронтовой поры. Говорил о нем язвительно, с едкой иронией, поддразнивая Ариадну. Она с негодованием возражала, считала его иронию мелочной и бестактной, но Коля понимал, что возражения ее показные и негодует она так, для виду.
- Ты несправедлив и необъективен. Леня эрудированный и по-своему умный. Как у всех людей, у него есть свои слабости.
- Ну еще бы - много читал, много знает, - отвечал Коля. - И хвастается молодой женой, как хвастаются дачей, машиной, по дешевке купленной картиной знаменитого художника.
Слова 'по дешевке' задели Ариадну, и она начала сердиться всерьез, оборвала его резко:
