- Приди ты на помощь - вас было бы тоже трое.
Трусость и благоразумие - не одно и то же. Есть большая разница, - отбивался Андрей, переходя в наступление. - Почему я должен поступать так, как другие? Игорь потерял рассудок. А потом, если говорить честно, ты виновата. Ты толкнула его на этот бессмысленный, нелепый поступок. Ты закричала: 'Помогите!' И он конечно же бросился на твой зов, не разобравшись в обстановке. Хотел угодить тебе, порисоваться перед тобой: герой, мол. А я не хотел подставлять себя под нож пьяных животных.
- Подлец!.. Соучастник убийства! - Галя расплакалась.
- Советую тебе демонстрировать свою юриспруденцию в другом месте, - холодно съязвил Андрей и прибавил: - Может, ты на меня уголовное дельце заведешь? У вас это недолго.
- У кого 'у вас'?
- У законников.
- Вот оно что, законы наши тебе не нравятся, давно замечала.
- Я тоже замечал… твою наблюдательность. К уголовному делу ты можешь и политическое пришить.
- О, какой мерзавец, какой же ты чудовищный негодяй! А ходишь в чистеньких, порядочных… Высокую мораль проповедуешь. Сколько ж вас таких расплодилось, самодовольных, двуликих, неразоблаченных!
- Замолчи! - вдруг жестко вскричал Андрей. - А то вышвырну из машины!
- Не сомневаюсь: на это у тебя смелости хватит. А силы тем более. Приемы каратэ освоил. Что ж ты не продемонстрировал их в деле? Испугался, струсил, своя шкура дороже.
Андрей был тверд и непоколебим в своей, как он считал, абсолютной благоразумной правоте, и никакие слова Гали, жестокие, хлесткие, оскорбительные, не могли вызвать в нем угрызений совести, раскаяния или сожаления. Его лишь немного беспокоило сознание, что эту свою правоту он не сможет доказать другим, тому же деду и всем остальным знакомым и родственникам, исключая, разумеется, отца и мать, которые, несомненно, примут его сторону. До телевидения, где Андрей работал, случай этот едва ли дойдет, хотя от этой обезумевшей Гали можно всего ожидать.
Борис Всеволодович разволновался. Хотел сначала позвонить в больницу, но передумал, сказал на ходу:
- Не будем терять времени, поехали.
В машине он все же попросил рассказать подробнее, как все произошло. Галя и Андрей подозрительно молчали.
- Ну что ж вы? - удивился старик.
- Пусть он расскажет, - с холодной неприязнью ответила Галя.
- Да что рассказывать? - мрачно начал Андрей, делая скорбное лицо. - Возле магазина трое пьяных бандюг избивали какого-то паренька. Игорь заступился. Один из бандитов полоснул его ножом.
- А вы где были? - насторожившись, спросил Борис Всеволодович, и в голосе его прозвучало недоверие.
- Мы были в машине, а Игорь ходил в магазин за сигаретами. И когда возвращался, увидел драку и бросился туда очертя голову.
Галя молчала, закусив губу. Отрешенный взгляд ее блуждал где-то далеко. Она не хотела сейчас пререкаться и спорить. Все ее мысли были сосредоточены на одном: на Игоре. Что с ним будет, насколько опасно ранение? Только б остался жив! Жуткие думы ее прервал голос деда:
- А кто эти бандиты?
- Местные. Паренек тот знает их, - поспешно ответил Андрей. Он был доволен, что Галя не вмешалась со своими комментариями.
- Их задержали? Или они скрылись? - снова после паузы спросил дед.
- Убежали, - коротко ответил Андрей, опасаясь, что дед спросит: 'А вы не пытались их задержать?' Но дед спросил:
- В милицию заявили?..
- Когда же? Мы сразу в больницу, - суетливо сказал Андрей.
- Отвезешь меня в больницу и сразу езжай в милицию, - решил дед и после некоторого раздумья добавил: - В милицию вам обоим надо ехать. Вы оба свидетели.
В милиции они пробыли около часа. Им пришлось писать заявление. Беседовал с ними начальник уголовного розыска. Куда-то звонил, выяснял по телефону фамилии преступников, звонил в больницу и справлялся о состоянии пострадавшего. Ответ был неопределенный и не очень утешительный: ранение серьезное, делаем все возможное, надеемся на благополучный исход. Потом начальник уголовного розыска приказал инспектору и участковому выехать на место происшествия, допросить свидетелей, словом, произвести все, что полагается в подобных случаях. Были отданы необходимые распоряжения по розыску и задержанию преступников.
Когда они из милиции возвратились в больницу, Борис Всеволодович их уже ждал. На тревожный вопрос Гали: 'Как там?' - ответил сдержанно:
- Будем надеяться на молодой организм. Во время войны с подобным ранением через полтора-два месяца солдаты возвращались на передовую. Но всякое случалось. Много крови потерял. - И, чтоб не продолжать об этом, спросил: - А что милиция?
- Занимаются розыском бандитов. Фамилии их установлены, - сообщил Андрей.
- Ну коль установлены, то поймают. За этим дело не станет, никуда не денутся, - уверенно заключил Борис Всеволодович.
Игорь лежал в Подгорской больнице, в большой палате на десять коек, в тяжелом состоянии. Варя взяла отпуск, поселилась в новой подгорской гостинице 'Золотое кольцо' и ежедневно навещала сына. Два раза в неделю из Москвы в Подгорск приезжала Галя. Игорь поправлялся медленно: ранение оказалось очень серьезным, и первое время были часы и дни, когда врачи опасались за его жизнь и не скрывали своих опасений от Бориса Всеволодовича. Старик и сам все понимал, и Варя по состоянию свекра догадывалась, что борьба между жизнью и смертью не окончилась и ее исход никто не может предсказать.
Варя не находила себе места, сама не знала покоя и не давала покоя другим. Ей казалось, что Олег, и его отец - опытный хирург, и ее брат Глеб Трофимович делают не все возможное для спасения ребенка, что Игоря нужно было как-то переправить в столичный военный госпиталь, под неусыпное наблюдение самых знаменитых врачебных светил. Напрасно Борис Всеволодович и Глеб Трофимович пытались ее убедить, что перевозить Игоря в Москву в таком состоянии нельзя, рискованно, притом риск совершенно неоправданный, лишенный здравого смысла, поскольку здесь, в Подгорске, для спасения Игоря делается все возможное и необходимое, то есть все то же, что делалось бы в первоклассной московской больнице. Варя упрекала и свекра, и брата, и особенно мужа в халатности, черствости, равнодушии, в безразличии к судьбе бедного ребенка. Она угрожала, что, если случится с Игорем страшное, она не перенесет, жизнь для нее станет ненужной, бессмысленной. Она не понимала, что, потеряв контроль над собой и поминутно дергая своих близких незаслуженными упреками и необдуманными, неуместными советами, она не помогает делу, а, напротив, вредит.
Главным своим врагом Варя считала Андрея, а давнишняя неприязнь к Людмиле Борисовне переросла теперь во враждебность ко всей семье Орловых. Таких же крайностей в отношении Андрея придерживалась и Галя, хотя другие - и Остаповы и Макаровы - были более снисходительны к Андрею: они обвиняли его в трусости, да и только. Конечно, трусость это порок, но для него всегда находили оправдания: не каждому даны такие качества, как храбрость, мужество, бесстрашие и отвага. Этим награждает мать-природа.
Что касается самих Орловых, то и Александр Кириллович, и тем паче Людмила Борисовна решительно и категорично отметали всякие претензии к Андрею, и особенно обвинения его в трусости. Напротив, считала Людмила Борисовна, Игорь, в отличие от благоразумного Андрея, поступил опрометчиво, бездумно, за что и был наказан, и нечего теперь искать и выдумывать виновных - сам во всем виноват.
О состоянии здоровья Игоря Андрей справлялся у деда и однажды спросил Бориса Всеволодовича, можно ли ему прийти в больницу навестить двоюродного брата.
- Тебе - нельзя, - угрюмо и категорично ответил дед и прибавил: - Почему, сам должен
